Сказания Новейшего времени
Шрифт:
— Это вы ошибаетесь. С Ктулху невозможно договориться — даже нам это не под силу. Среди Древних он самый безумный и, можно сказать, невменяемый. Если он проснётся, то это будет означать войну, всеобщую и тотальную — он никогда не пойдёт на переговоры со вчерашними рабами и пищей… Но он силён, очень силён. Пожалуй, только он единственный из Древних сохранил силы — у него есть великолепно оснащённая база–город, армия последователей, ему верно служат младшие Боги — Дагон и Гидра… Вы настолько уверены в собственных
— Тем не менее, передайте своим хозяевам, что в район местонахождения Р'льеха уже отправлены две ударные субмарины с ядерными зарядами на борту, а у РВСН появилась ещё одна цель. И никакие армии его гомункулов или фокусы с пси–воздействием ему не помогут. Будет нужно, мы договоримся даже с Ньярлатоттепом, попросим у него прислать к нам на помощь Седьмой Тихоокеанский флот… Но я думаю, мы и сами вполне справимся — до сегодняшнего момента у нас не было причин сомневаться в мощи нашего оружия. Поймите, если что-то пойдёт не так, то можете распрощаться с ещё одним своим оплотом. Признаю, терять столь важный объект для нас тоже жалко, но мы пойдём на это. Вам понятно, Посол?
— Да, Президент. Позвольте мне откланяться?
— До встречи, Носящий Жёлтую Маску.
* * *
— Итак, пресс–конференцию считаю открытой. Прошу, господа, задавайте свои вопросы… Да, пожалуйста!..
— Господин Президент, как вы относитесь к упорно циркулирующим слухам о возможном пробуждении Ктулху? — молодая журналистка даже смутилась, задавая свой идиотский вопрос.
По огромному залу прокатилась волна смеха, улыбнулся и глава государства.
— Прошу вас не беспокоиться. Если это будет угрожать национальной безопасности, мы примем все возможные меры, вплоть до применения армии и ядерного оружия, — послышался новый всплеск веселья. — А если серьёзно, то я с подозрением отношусь к различного рода потусторонним силам. Если кто-то хочет обратиться к истинным ценностям, то пусть лучше почитает Библию, Талмуд или Коран. Будет больше пользы… Прошу следующий вопрос…
Иван–царевич
Одиночная палата в больнице.
Тишина, царящая в ней, нарушается лишь только размеренным попискиванием приборов, да шумом от аппарата искусственной вентиляции лёгких.
На кровати, весь опутанная проводами и трубками, лежит молодая, не старше тридцати лет молодая женщина. Видно, что когда-то она была потрясающе красива, но за годы, проведённые на больничной койке, эта красота потускнела. Когда-то иссиня–чёрные волосы потеряли свой блеск, стали тусклыми и будто бы ненастоящими. Лицо похудело и заострилось, утратив румянец и превратившись в подобие серой кукольной маски. Глаза женщины были плотно закрыты, казалось, что она просто спала, но это
Из-под тонкого больничного одеяла выглядывала тонкая худая рука, с торчащей пластиковой трубкой, ведущей к капельнице.
Рядом с больничной койкой сидел человек в повседневном тёмно–сером военном мундире с майорскими петлицами, держа находящуюся в коме женщину за руку. Человек этот был ещё достаточно молод, тоже не старше тридцати лет, но уголках его глаз уже залегли глубокие морщины, а на правом виске виднелся застарелый шрам. Он просто сидел на небольшом стуле и молчал, глядя на лицо женщины.
Ирина вошла в палату, но ещё долго не решалась заговорить — ей отчего-то было неуютно от мысли нарушить царившую тишину, но, наконец, она решилась…
— Извините, сударь, но часы посещений уже закончились…
Молодой майор никак не отреагировал на её фразу.
— Извините, сударь офицер, — возвысила голос медсестра. — Я прошу вас покинуть палату.
Майор вздрогнул, и медленно обернувшись, посмотрел на Ирину.
Медсестра даже вздрогнула под холодным и жёстким взглядом его серых глаз, но офицер быстро отвернулся.
— Да, разумеется, — ровным голосом произнёс он.
Майор встал с небольшого стула, поправил подушку под головой женщины, немного подвинул стоящую на прикроватной тумбочке вазу со свежими полевыми цветами, и на прощанье наклонился над больной. Слегка коснувшись губами её лба, он напоследок поправил одеяло и тихо прошептал:
— До завтра, Елена.
Майор выпрямился, одернул мундир и быстрым шагом вышел из палаты.
Медсестра задумчиво проводила его взглядом, чувствую, что с уходом офицера ей почему-то стало легче.
* * *
Ночью, сидя в ординаторской и попивая горячий травяной чай, Ирина решила поинтересоваться у старшей медсестры:
— Марьяна Степановна, а что это был за офицер, что приходил к пациентке из двадцать первой палаты?
Марьяна чуть не подавилась чаем и едва удержала маленькую чашку в руках.
— Ну, ты, Ирка, и даёшь… Ты что, его не узнала?
— Нет, а что должна была? — несказанно удивилась молодая медсестра.
— А у вас в уезде что, ни одного дальновизора не имеется?
— Имеется, конечно, — смутилась Ира. — Просто мы же подле гор Караказских живём, вот и сигнал не ахти какой… Не показывает, короче, дальновизор у нас, а в училище не до просмотра евойного было… Так что, это какой-то знаменитый витязь?
— Да уж… — покачала головой старшая медсестра. — Кому расскажи — не поверят… Вот что, серость ты наша домашняя, слушай меня внимательно. Этот офицер не просто там какой-нибудь славный витязь, а самый настоящий царевич Иван — сын нашего государя–батюшки!..