Сказания светлейшему герцогу тосканскому козьме третьему о московии
Шрифт:
Нижний Новгород - город столь же богатый, сколько и заселенный, и который защищает, со своей высоты, крепость, воздвигнутая на скале при слиянии Оки с Волгою. Земля не только не изобилует солью и медом, но богата также плодами всякого рода. Город Чернигов, на дороге в Северию, обладает не столько тучными полями, сколько многими густыми лесами с дикими зверями; в прежнее время им владели свои особые князья. Одною частью этой области в настоящее время обладают мосхи и казаки, другою - поляки. Рязань - княжество с почвою столь плодородною, что на одном стебле часто вырастают два колоса. Производит она также и лен, и превосходнейший мед, и выкармливает бесчисленные стада рогатого скота, так что по ней как бы текут молочные и медвяные реки, да кроме того, и обитатели этой области имеют нравы более просвещенные, нежели какой-либо другой народ в России, чрезвычайно искусны в военном деле и способны.
Ростовское княжество обладает выдающимся, между прочими, городом Ростовом, местопребыванием архиепископа, и занимает область столь обширную и богатую, что считается величайшим и богатейшим из всех них после Новгорода. Некогда оно, вместе с Ярославским княжеством, переходило по наследству ко второму сыну царя, а последнее княжество, с главным городом того же имени, также не менее обильно одарено скотом, рыбою, льном, медом и плодами и заключает в своих пределах немалое пространство земли. В городе Костроме этого княжества приготовляется наилучшее и самое дешевое, к тому же, мыло, которое отсюда, вследствие большого употребления, расходится по всей России.
Белоозеро, главный город обширного княжества, выстроен на полуострове в озере того же имени, служил некогда местопребыванием русских князей, затем хранилищем их сокровищ, а под конец обратился в мрачную тюрьму для наказываемых
В Удории и Печоре, областях, границы коих также широко раскинуты, живет народ, соблюдающий в пище, одежде и во всем своем образе жизни величайшую простоту. По берегами реки Печоры тянутся длинным хребтом весьма высокие горы, которые русскими зовутся “Поясом земли”. По этим горам водятся, говорят, совершенно черные соболи, знаменитые своим мехом, белые соколы и высокие кедры, похожие на можжевельник. Обитатели этих областей сохранили свой дедовский язык, но немного понимают и по-русски. Особенно известны, между прочими, города: Папинов город и Пустозерск - тоже в прежнее время древнее укрепление против непокорных.
Обдория с рекою Обью, крайний предел европейской Сарматии, отличается почти постоянным холодом и грязью, и вогулы, угры и калмыки, т. е. волосатые татары, не столько живут оседло в ней, сколько кочуют по ней со всем своим скарбом. Кандиния, или Кандорская область, вдается в Гиперборейское море, получив название от мыса и острова Кандинских, и изобилует драгоценнейшими мехами. Здесь находилась Золотая баба, идол, почитаемый невежественными племенами за бога. Русские несколько лет тому назад нашли его и разбили, а оскверненный им холм, на котором туземные жители имели обыкновение развешивать разные меха и другие приношения и совершать гнусные жертвы, весьма удачно прозвали Чертовым приказом, т. е. канцелярией дьявола.
Глава 15. Об Иверии, Карталинии, Грузии, Кабарде, Черкассии и Горийской области
Иберия, область, известная с древнейших времен, тянется в кавказских теснинах к Каспийскому морю; недалеко от нее находятся Каспийские ворота, которые Александр Великий замышлял запереть окованными железом бревнами. Мосхи владеют большею частью ее с главным городом Тарки, который они сильно укрепили.
Карталиния есть татарская область, лежащая по направлению к Бактрии, или Бухаре, и ее цари или короли признают лишь из уважения власть мосхов над собою.
Грузия, в северной части Кавказа, обращена к Евксинскому Понту. Несколько лет тому назад ее князья подверглись разорению от турок и были доведены до такой крайности, что один из братьев перешел в турецкую веру и препоручил все свое владение охране оттоманцев, другой же, оставив армянское вероисповедание, принял московскую веру, перебрался с своей матерью в Московию и уступил все свое владение царю. Нам неоднократно довелось видеть его в Москве, где он проживал, как частное лицо, с своею матерью, благороднейшей и умнейшей женщиною. Достойный сын ее, он обладает царственною осанкою и духом, нисколько ни умалившимися от злополучной судьбы его. При торжественных выходах он идет вторым после царя, который дает ему ежегодное блестящее содержание. От своих наследственных владений он дохода не имеет, а получает лишь временами оттуда подарки, главным образом, ковры, с персидской роскошью вытканные. Народ, грузины, обладает черными как смоль волосами, громадными кроткими глазами, орлиным носом, белою как снег кожею и весьма красивы вообще на вид. Женщины их, от природы уже весьма пригожие, носят к тому же еще пышные, по персидскому образцу, одежды и по привычке всегда сидят на земле, на коврах и подушках.
Кабарда, расположенная между Танаисом и Евксинским Понтом, недалеко от Ахиллова Бега, также некогда повиновалась своим собственным князьям; впоследствии же московский царь покорил их с помощью татарских набегов.
Черкассия, ближайшая к Грузии область, занимает северный хребет Кавказа и отгороженные им долины, вплоть до реки Койсу, одинаково соприкасаясь с Меотидским болотом и Евксинским Понтом. Вышедшие некогда отсюда племена заняли у реки Борисфена, на почве довольно плодородной, новую область, тем же именем названную, и основали город Черкассы, из которого при нас и на наших глазах привезли в Москву более 800 повозок, нагруженных водкою. Обитатели ее богаты, воинственны и благородного образа мыслей.
Область Горийская или Пятигорская, имевшая также некогда своих особых князей и притом одновременно очень многих, заслуживает похвалы лишь за ее леса, удобные для пастбищ, горы, стада рогатого скота и, главным образом, за город Самару, знаменитый обильным произрастанием спасительных целебных трав.
Глава 16. Об остальных московских областях и городах
Кроме поименованных в царском титуле областей, под властью русских находится еще немало и других, которые я пропускаю не столько вследствие их незначительности, сколько ради того, чтобы чужестранцам не опротивел длинный их перечень, хотя часть их входит в состав вышеприведенных под более общим названием. Посему я приведу их здесь лишь поверхностно и поименно. Углич обладает столь благодатною почвою, что поставляет белейший хлеб на всю Россию. Холопий город, т. е. город рабов, славится и в настоящее время главным образом своими ярмарками. Рассказывают, будто этот город выстроен рабами, выгнанными из Новгорода дубинами, а не оружием, их господами по возвращении домой за то, что они, пока те находились на войне, вступили в брак с их женами и дочерями. Старая Руса, очень старинный город, поставляет в изобилии разного рода рыбу и поваренную соль. Рядом с ним находится область Вотская, в которой, говорят, животные, привезенные из других мест, мало-помалу белеют. Далее следуют: Великие Луки, прекрасный город на реке Ловать, Красный город, Волоколамск, Дмитров, богатейшая царская житница, и Александровская слобода, любимое некогда убежище царя Василия. Бельское княжество наводит ужас лесами и почти непроходимо по причине болот; в нем, говорят, берут начало Борисфен, Волга и Двина, текущие в три различные моря, находящиеся на большом расстоянии друг от друга. Могилев, громадный и высочайшею стеною защищенный город, занимается главным образом усердною торговлею с соседнею с ним Польшею. Далее мы встречаем Каширу и Тулу, которые превращают железо, в большом количестве добываемое из недр земли их, в огнестрельные и иные орудия для войны, а также и для домашнего употребления. Калуга славится удобнейшими седлами и сосудами, сделанными из дерева с жилками. В городе Козельске, находящемся по соседству с знаменитым вырубленным лесом между Москвой и Крымом, валяются шерстяные плащи или шинели, непромокаемые и теплые. Там же виднеются города: Орел, Рыльск, Кромы, Стародуб и Путивль, а также и Воротынск, заключающийся в далеко не тесных пределах, коего князья, подчиненные царю, обязаны жить постоянно в Москве во дворце вместе с другими. Далее бросается в глаза город Касимов, расположенный у реки Оки, некогда княжеская столица, с обширнейшим земельным владением. Женщины здесь почитают украшением для знати чернить себе ногти и ходить с непокрытой головой и распущенными волосами, подобно тому, как это делается у мордвы. А Мордва - тоже обширная область и изобилует разного рода мехами и защищается более всего городами Муромом, Саратовом и Царицыном. Некогда в этой области новорожденные дети подвергались одновременно и обрезанию и крещению. В этих же местах, соприкасаясь с Казанским и Астраханским царствами, ведут среди скота, исключительно в кибитках и хлевах, зверский образ жизни татары, которые делятся на орды, племена или общины. Из них одни богохульственно поклоняются проклятому обманщику Магомету, другие - солнцу, луне или еще чему, первому бросившемуся им в глаза, когда они рано утром выйдут из шатра, - куску красного сукна, поднятого вверх на копье, и многому другому, пустому и ничтожному. Получая все от скота, они беззаботно пренебрегают полями, не приносящими посему плодов, и ненавидят, безумцы, города и ремесла. Цари их или мурзы, правящие всеми остальными, почитают московского царя за верховного высшего начальника. Они употребляют язык, родственный с турецким, но сильно искаженный бесчисленными наречиями. Одни из них суть ногайские или окские, от доблестного воина Окка, отца тридцати сыновей, так прозванные; другие, кочующие около Волги, где русские имеют несколько городов как бы для обуздания их, зовутся черемисами луговыми и нагорными, третьи - шибанцами, знаменитыми обилием скота и люда, а также и казаками-татарами, весьма известными своими заклинаниями; четвертые, наконец, - башкиры и калмыки, крайне отважные на войне, живущие близ сибирской реки Яика. Эти калмыки почти не обложены никакою данью, а только обязаны сражаться против врагов мосхов. Кочуя вместе с стадами, они постоянно питаются сырым
Глава 17. Об области самоедов и лапландцев
Область самоедов широко раскинулась до Ледовитого океана и Вайгачского пролива, но, благодаря постоянному холоду и продолжительной ночи, она как бы погружена в глубокий сон. Ибо в течение нескольких месяцев мрак ее ночи слабо рассеивается на недолго временным светом, называемым северным сиянием, пока не наступит снова день, столь же продолжительный. Впрочем, она полна соболей, белок, лисиц, белых медведей и северных оленей. Жители ее постоянно обитают в подземных пещерах, в прекрасных, поистине, могилах мертвых и в то же время живых троглодитов. Наречие и выговор у них - единственные в своем роде, ибо они не говорят, а шипят, без сомнения потому, что холод вызывает хрипоту в горле. Питаются они дичью и рыбою, не жареными или вареными, а подвяленными на солнце. От человеческого мяса они, однако, всегда с отвращением отказывались, хотя некоторые, введенные в заблуждение значением слова “самоед”, несправедливо приписывали им это звериное обжорство, ибо слово это скорее финское, нежели русское, и должно произноситься “суомайетти”, т. е. остатки финнов, ибо и финны самих себя называют на своем языке суомалайзетами. Они часто пьют, по примеру гренландцев, ягодь, т. е. растопленный рыбий жир, как ради наслаждения, так и ради врачевания. Ростом они так малы, что полагают, что пигмеи, изображенные в древних поэтических вымыслах малыми сверх меры, были совершенно сходны с ними. Носа у них почти нет совсем, или он уж так мал и приплюснут, что они кажутся потомками если не пигмеев, то скорее всего скиров, которые имели на отвратительном лице вместо носа одни лишь дыры. Когда же они двигаются, закутанные с ног до головы в меха, то, глядя на них издали, их примешь не за людей, а за зверей. Иногда они совершенно закрывают лицо и всю голову кожами диких зверей, плохо сшитыми, так что одноглазые циклопы в настоящее время могут быть приравнены им по справедливости, а никому другому. Мало того: так как они часто надевают на себя цельные шкуры медведей, оленей и некоторых других морских чудовищ, потому что они не пробиваются стрелами (слегка смоченные, эти шкуры, благодаря холоду, быстро покрываются ледяною корою), то они и дали повод людям легковерным и неопытным рассказывать про них, что они имеют звериные головы и хрустальные, или льдом покрытые, тела. Старшие обыкновенно вооружены луком, для коего стрелы по большей части имеют острие из камней или рыбьих костей. Большинство из них пребывает и до сей поры в язычестве, поклоняясь вместо Бога деревянным или каменным изображениям. А от Вайгачского пролива, разделяющего область самоедов от Новой Земли, до Татарского мыса, по словам русских, пять дней пути, и в известное время года можно это место переплыть на корабле. В этих местах живут мерекиты, мангазеи, бадаи, все жалкие народы, ограниченные северным поясом и упорствующие и поныне в своем невежестве. Итак, ничего не говорю здесь о Новой Земле; из сего уже ясно можно видеть, что мосхи владеют областями, примыкающими к самому полюсу и крайним пределам земли.
Лапландия, которую русские называют Заячьей областью, весьма похожа на область самоедов, и состоянием почвы, и жителями. Вся она заграждена горами, лесами и болотами, так что, за исключением немногих лишь мест, в ней до сей поры нельзя было сеять никакого хлеба. Одна часть ее, называемая Беломорской, подходит близко к Белому заливу, другая - Мурманской, к Северному морю, третья - Терскою, к Финмаркену. Дикие же лапландцы находятся в самой середине страны. Первоначально русские завладели ею всей, но потом у них осталась лишь некоторая часть ее, где находятся морская гавань Кола, Варзуга, Оленица, Сальница и несколько других, более известных, городов. В самой середине Лапландии близ озера Энаре, говорят, построены три хижины, куда в праздник Рождества Христова, преимущественно, вышеназванные дикие лапландцы обыкновенно приносят годичную дань начальникам - шведскому, датскому и русскому. Остальные же управляются несколько снисходительнее собственными начальниками. В одевании себя мехами, в употреблении рыб в пищу, в незнании хлеба, в употреблении такового же лука, да решительно во всем, они сходятся с самоедами. Деньгам они не придают никакой почти цены, меняются на иностранные товары, часто не говоря даже ни слова, а объясняются только знаками. Греки и лютеране уже многих обучили своей вере, однако и те, благодаря условиям страны, весьма холодно относятся к ней. Язык их - наибеднейший из всех, так как они имеют представление о весьма немногом. Изучением истории, искусств, торгового дела и прочего в этом роде они не занимаются, даже питают отвращение к ним и неохотно расстаются с родиной. Свидетель-очевидец, ученейший Франциск Нери из Равенны говорит в своей “Скандинавии” (которую он благосклонно позволил мне просмотреть в Риме), что лапландцы в летнюю пору, вследствие обилия комаров и мух, а также и жары, поднимаются повыше на горы и с нетерпением дожидаются там осени, как мы ждем весну. Меняют они, подобно татарам, также часто и места жительства из-за пастбищ для оленей. Шалаши или хижины у них - деревянные, чрезвычайно низкие и темные, ибо они впускают свет через одно только единственное оконце или, вернее, продушину сверху в крыше, для дыма. Для согревания они поддерживают постоянный огонь, без всяких суеверий в него, а вместо свечей зажигают тончайше разрезанные куски соснового дерева. Обувь они носят, приготовленную из взъерошенной кожи оленей, а на пояс нанизывают для украшения медные кольца. Колыбели они подвешивают к бревну в потолке так, чтобы они качались в воздухе: и то и другое делают обыкновенно крестьяне и у нас в Курляндии и в Ливонии. Желая оказать кому-нибудь почтение, они не обнажают головы, а преклоняют лишь колена и низко кланяются. Воду они сдабривают можжевеловыми ягодами, дабы она была кисла на вкус. Водку и табак они употребляют с жадностью, предпочитая их всему остальному. Женщины вытягивают зубами свинец и олово в полосы, тщательно обматывают их нитками, приготовленными из оленьих жил, и обшивают ими свои одежды. Верхнюю рубашку они весьма искусно шьют либо из скользкой рыбьей кожи, либо из кожи оленей, пока она еще не загрубела. У мосхов происходят войны, то с шведским королем, то с датским, а лапландцы лишь меняют повелителей и спокойно живут постоянно в дружбе между собою. Охотою они занимаются постоянно, и из разных видов ее самая прибыльная есть охота на горностаев, которых они либо ловят живьем сетями, либо (так поступают и сибиряки с соболями) стреляют из самострелов деревянными тупыми стрелами, дабы не попортить как-нибудь меха. Краж они не знают, прелюбодеяние преследуют очень строго, а тому, кто придет к ним, оказывают всякого рода услуги, несмотря на то что живут совершенно уединенно и разбросанно. Так как им, по счастью, не знакомы бедствия всего мира, как то повальные болезни, голод, война и большая часть преступлений, то они могли бы быть названы счастливейшими из смертных и уцелевшим образцом золотого века, если бы только большинство из них не предавались усердно занятию колдовством.