Скажи, что любишь
Шрифт:
— Не понимаете? Тогда позвольте рассказать, что произошло. Мы работаем с вашим отцом уже довольно давно, но в последнее время я почувствовал, что работа его совсем не интересует. Сегодня я заглянул к Джефри в офис обсудить дела. Он очень торопился и ясно дал мне понять, что не может опаздывать домой, а несколько минут спустя стало очевидно, что Ливингтон меня совсем не слушает. Его мысли витали где-то далеко. В конце концов он предложил мне продолжить разговор у него дома.
— А что в этом необычного? — попыталась оправдать отца Стефани. —
— Сейчас едва пробило пять. Его секретарша даже не закончила свой рабочий день, а ее босс уже дома — он, видите ли, беспокоится за свою дочь.
Нотки раздражения в голосе Алекса еще больше задели и без того натянутые нервы Стефани. Девушка схватила лежащее на мойке посудное полотенце и принялась усердно разглаживать и расправлять пестрый кусок ткани.
— Естественно, судя по степени его беспокойства, я предположил, что у Джефри юная дочь, скорее всего школьница, а может, и моложе, и вы можете представить мое удивление, когда я увидел, что его дочь отнюдь не ребенок, а взрослая женщина двадцати шести лет, достаточно зрелая…
— Мы очень близки с отцом, — прервала его разглагольствования Стефани. — Вероятно, оттого что разница в возрасте между нами невелика.
— Здесь нечто большее? — тихо прозвучал низкий голос.
— На что вы намекаете?! — вскрикнула Стеф.
— Я ни на что не намекаю — мне просто любопытно, — улыбаясь, успокаивающе произнес Алекс.
— Видите ли, моя мать покинула нас, когда мне едва исполнилось пять лет, папа и я с тех пор вместе. Естественно, мы очень привязаны друг к другу хотя у меня есть сильные сомнения, что вы в состоянии это понять.
— Что вы хотите этим сказать?
Совершенно спокойный тон Алекса не сулил ничего хорошего. Мурашки пробежали по спине Стефани.
— Вы ведь сказали, что пошли в армию, стремясь покинуть свой дом. Из-за того, что вы и ваши родители, вероятно, не ладили, мне кажется, вы не можете судить о наших отношениях с отцом.
Наверное, это удар ниже пояса, подумала Стефани, но чувства вины не испытала. В конце концов, Хингис сам виноват, что затеял этот разговор.
— А теперь пойдемте, мы и так слишком задержались. Я бы хотела выпить кофе, пока он совсем не остыл.
Стефани повернулась и пошла к двери, ничуть не заботясь, какой эффект ее слова произвели на гостя.
Она не оставила ему другого выбора, кроме как последовать за ней, но Стефани прекрасно понимала, что Алекс Хингис отнюдь не тот человек, кто оставит все как есть. А по выражению лица великана, когда он ставил поднос на столик в гостиной, девушка поняла, что только разбудила любопытство этого мужчины.
Стефани проклинала свою нервозность, заставившую ее потерять самообладание. Внутри все переворачивалось от предчувствия неизбежности дальнейших расспросов.
Долго ждать не пришлось. Едва она разлила кофе и протянула Алексу чашку, тот сразу же взял разговор в свои
— Неплохая простояла неделька, не так ли? — спокойно спросил Хингис, вызвал у Стефани чувство крайнего недоумения, ибо она ожидала чего угодно, но только не разговоров о погоде, и от неожиданности пробормотала что-то банальное.
Ее отец, очевидно не замечая напряжения между гостем и дочерью, с жаром подхватил тему:
— Наконец-то настало настоящее лето. Прошлый месяц был такой дождливый и холодный.
— Да, — подтвердил Алекс.
От удивления Стефани слушала этот разговор с открытым ртом, едва веря своим ушам. Уж наверняка Хингис не собирался беседовать о погоде.
— И, конечно, хорошо, что поздно темнеет. Светлые вечера — дополнительное преимущество, — сказал Джефри.
— Вот именно. — Ехидный тон Хингиса больно резанул слух Стефани.
— Папа!.. — вскрикнула девушка.
С запозданием она поняла ход мыслей Алекса и посмотрела на отца расширенными глазами. Но, казалось, Джефри ничего не замечал.
— Не хотите ли печенья, мистер Хингис? — сквозь стиснутые зубы спросила Стефани.
— Нет, благодарю, — коротко бросил Алекс. — Я хочу узнать в чем дело…
— В чем дело? — Джефри нахмурился, не понимая, о чем идет речь.
— Похоже, мистер Хингис думает, что мы что-то скрываем, папа, — помогла отцу Стефани. — Ему кажется, что мы слишком заботимся друг о друге. Но, полагаю, мы не обязаны давать мистеру Хингису никаких объяснений — да и объяснять, в общем, нечего… — Она поспешно отвела взгляд, заметив искорки триумфа в глазах Алекса. — Даже если бы и было что, его это не касается.
— О, здесь вы ошибаетесь, — вмешался Александр, поставив чашку, и подался вперед, как бы подчеркивая важность своих слов. — Ваш отец сам пригласил меня сюда под предлогом обсуждения вопросов, решение которых вполне могло подождать до завтра.
— Не понимаю, при чем тут вы? — Снова Стефани попыталась сделать вид, что ничего не происходит. — Будет вам, мистер Хингис, преувеличивать. Ничего…
— Ничего?
Бровь гостя поползла вверх, на лице появилось выражение насмешливого недоверия.
Стефани нервно поежилась, чувствуя, что этому человеку удалось загнать ее в угол.
— Отлично, давайте рассуждать логически, — с ледяным спокойствием, от которого становилось не по себе, заявил Алекс. — Весь день ваш отец сидел как на иголках, едва слушая мои слова и совсем не уделяя внимания работе. Второе, — загибая пальцы на левой руке, Хингис четко отделял один вопрос от другого, — Джефри спешил позаботиться о дочери, и это в пять часов вечера. Время, когда даже простая школьница в полной безопасности в доме, где к тому же присутствует экономка. И третье — дочь моего партнера отнюдь не маленький ребенок или подросток, ей двадцать шесть лет и у нее есть собственная квартира.