Скажи, что любишь
Шрифт:
— Кто-то обнаглел?
— Кто-то думает о будущем, — кажется, его ни капли не смущает, что я невольно тянусь за второй подушкой, чтобы кое в кого швырнуть, — это первое. Теперь второе. Ты можешь, поговорить с матерью, если она тебе позвонит?
— А она должна позвонить? У меня от нее только один пропущенный недельной давности.
— Я запретил тебя дергать и нервировать. Всем. В том числе и ей.
Прямо всем? Вот просто каждому?
И тут до меня доходит, что я уже который день не слышала отца, его пламенных приказов и ультиматумов.
— То есть нервировать меня можешь только ты? — нервно усмехаюсь, а у самой бешено грохочет в груди.
— Мне положено по статусу.
Это что сейчас было? Он пошутил что ли?
— В общем, если захочешь с ней поговорить – дай знать, она с тобой свяжется в удобное для тебя время. Сразу предупреждаю, там миллион идей. Начиная от того, как лучше назвать и заканчивая тем, в каком ВУЗе будет учиться.
Мать у него, в отличие от сдержанного сына и стального мужа, дама шебутная. Ни секунды на месте не сидит, всегда чем-то занята и фонтанирует идеями. Я помню, как она занималась подготовкой к нашей с Кириллом свадьбой. Там разве что горы ходуном не ходили, и Земля вспять не повернулась, от ее кипучей энергии.
— Я подумаю.
Нам все равно придется общаться после рождения ребенка, но пока мне надо немного времени, чтобы придти в себя и подготовиться.
Как ни странно, но Кирилл не настаивает на немедленном звонке и спокойно принимает мой размытый ответ.
Что-то странное с ним творится. Заболел что ли?
Глава 11
— Заскакивай, принцесса, — Славка распахивает передо мной дверь и помогает забраться в салон.
— Разве что принцесса пингвинов, — я отдуваюсь и тяжело плюхаюсь на заднее сиденье, чувствуя себя неповоротливой и неуклюжей. Еще куртка эта длинная, в которой я как Пута гороховая, да шапка на глаза сползает. И бесит все.
— Как скажешь. Пингвинов, значит, пингвинов.
Он забирает меня из клиники. Но вместо того, чтобы ехать домой, я прошу его отвезти меня в торговый центр, на фудкорт. Потому что после больничной еды до дрожи хочется китайской лапши и креветок. Мой личный беременный фетиш. И мороженого хочу, с шоколадной крошкой. И сахарной ваты.
А еще страшно идти домой, потому что там меня может найти Смолин. Я ведь обманула его, сказала, что буду выписываться после обеда, а сама взяла и сбежала со Славкой.
Мне не стыдно. Я не видела друга уже пару недель и соскучилась. Хочется просто поболтать, не контролируя каждое слово, спокойно поговорить с кем-то у кого взгляд не похож на арктические льды, и кто не провоцирует тахикардию. Я в своем праве, но какой-то внутренний червячок нашептывает, что Кирилл будет в ярости, когда узнает, что я от него сбежала.
Это, конечно, его проблемы, но все равно не по себе, поэтому я то и дело оглядываюсь, беспокойным взглядом шныряя по толпе.
— Ищешь кого-то? — беспечно интересуется Слава, — или ждешь?
—
— Муженька что ли своего драгоценного? — он знает еня достаточно хорошо, чтобы делать правильные выводы.
— Его родимого.
— Как так случилось, что стоило тебя ненадолго оставить без присмотра, как ты тут же вляпалась?
Глаза смеются, а мне вообще не до смеха.
— Оно само так получилось. Несчастливое стечение обстоятельств. — я коротко рассказываю ему про встречу в парке, и про то, что с того момента в моей жизни стало много Смолина, — он как с цепи сорвался. Сует во все нос, будто ему не все равно. Несет какой-то бред про то, что снова надо жениться. Обложил, что всех сторон.
— Надо же, какой негодяй, — усмехается Слава.
— Ты издеваешься что ли?
— Есть немного.
— Спасибо за поддержку, я ему о проблемах рассказываю, а он глумится.
— А чего ты ждала, Свет? Судя по твоим рассказам, ты ему деликатно, а может и не очень, поправила корону, сбив ее набекрень. Раньше он тебя игнорировал, а теперь ты его динамишь, у бедолаги в голове это не укладывается. Так что не стоит удивляться повышенному вниманию. И, кстати, почему ты не допускаешь мысль, что ему действительно не все равно?
— Слав, ты же знаешь нашу историю. Какое не все равно?
— Я знаю твою историю, — бесцеремонно поправляет он, — у него может быть своя. И попади я на его место, тоже на стал бы игнорировать мать своего ребенка. Как бы не складывалось в прошлом, вы не чужие люди.
— Это ты. А это Смолин. Ему глубоко пофигу на все, что со мной связано. Просто хочет держать ситуацию под контролем.
— Тебе виднее, — он жмет плечами, а сердито лопаю лапшу, орудую деревянными палочками.
Проходит пару минут, прежде чем мне удается заесть возмущение вкусными макарошками. И на сытый желудок в голову приходит бредовая идея:
— Слушай, а давай поженимся?
От неожиданности Славка давится и громко кашляет. Мне приходится стучать его по спине и терпеливо ждать, когда продышится.
— Не по-настоящему. Фиктивно. Я обещаю не усложнять тебе жизнь и лишний раз не маячить на горизонте. Как только Смолин оставит меня в покое, тихонько разбежимся и все. Что скажешь?
Выразительный мужской взгляд возвращает меня с небес на землю.
— Ты прав. Ерунду сказала. Я просто не знаю, как он него отделаться. Я его боюсь.
— Его? Или себя рядом с ним?
Нет смысла врать. Я слишком много рассказывала ему о своих чувствах, чтобы сейчас позорно отнекиваться и идти на попятный. Славка в курсе и моей безответной любви, и того, что до сих пор колет в межреберье, когда думаю о бывшем муже. Поэтому признаюсь:
— И то, и то. Но второго больше. Так что предложение пожениться – в силе, — шутка выходит кривой, но Славка улыбается.
То ли действительно смешно, то ли подыгрывает. Оперевшись локтями на стол, склоняется ближе ко мне и доверительно произносит: