Скажи герцогу «да»
Шрифт:
Дженис рассмеялась:
— Пришлось прибегнуть к маленькой невинной лжи. Я сказала, что ты занемог, но не настолько, чтобы обращаться к доктору. Достаточно вот этого домашнего средства. — Из кармана накидки она вытащила фляжку.
Кучер сердито посмотрел на нее:
— Не пристало вам заходить в конюшню. Кроме того, у меня есть собственная фляжка с виски лорда Брэди.
— Я знаю, — успокоила его Дженис. — Но не могла же я сказать, что мне нужно навестить бродячую собаку.
— И все равно вам не следовало приходить сюда, — настаивал
— Какой вред от того, что я хочу увидеть бедняжку? — возразила Дженис, и тут ее взору предстала собака, распростершаяся на сене.
Зрелище так поразило ее, что она не смогла вымолвить ни слова и заплетающимися пальцами попыталась открыть дверцу денника.
— Позвольте мне. — Одним быстрым движением мускулистой руки и ловким поворотом пальцев Каллахан отворил дверцу.
— Благодарю вас, — вежливо сказала Дженис и, поскольку помнила, как эти пальцы зарывались ей в волосы, а руки крепко обнимали, постаралась держаться от него подальше, хотя и чувствовала странное радостное возбуждение от его близости.
Войдя в денник и ощутив аромат свежего сена, девушка присела на корточки возле бродяжки. Собака была небольшая, длинношерстая, черная с белым, неопределенной породы, и Дженис подумала, что она вполне может быть из овчарок, но, возможно, с некой примесью.
— Интересно, как ее зовут. — Погладив собаку по голове, она подняла взгляд на Каллахана. — Какое прекрасное ложе вы для нее соорудили.
— Да я почти ничего не делал.
Снова все было так, словно они встретились в первый раз, и Дженис была благодарна груму за благоразумие, хотя где-то глубоко внутри маленькая скрытая часть ее существа была разочарована. Как жаль, что люди обречены играть отведенные им судьбой роли и не могут позволить себе делать то, что им хочется. Согласно положению ее родителей ей предстояло играть роль респектабельного члена высшего общества. Никогда прежде эта идея ее не беспокоила: благодаря отцу они спаслись от нищеты, — но сейчас ей определенно было не по себе.
Если бы мистер Каллахан носил одежду от Вестона, а сапоги от Хоуби, имел титул и состояние, то был бы подходящим поклонником, но в настоящий момент предполагалось, что она вообще не должна его замечать, кроме тех случаев, когда он выполняет свои обязанности грума — например, помогает забраться в седло, если понадобится.
Дженис перевела взгляд с него на собаку.
— Она обязательно должна иметь имя. Думаю, я назову ее Эсмеральда.
Оскар рассмеялся, а Каллахан в недоумении поинтересовался:
— Может быть, что-то не столь изысканное…
— Нет, она заслужила, — безапелляционно заявила Дженис.
— Ну разумеется.
Она услышала легкий сарказм в голосе грума, но решила проигнорировать.
Эсмеральда вдруг забеспокоилась, поднялась, встряхнулась и, бросив на них полный боли взгляд, заскулила, затем легла и принялась сосредоточенно себя вылизывать.
— Думаю, время пришло, — констатировал Каллахан.
— Да, похоже, — согласился с ним Оскар,
— Удачи тебе, дорогая девочка, — прошептала Дженис и подошла к Оскару. И хоть почти все ее внимание было приковано к Эсмеральде, какая-то часть ее постоянно ощущала присутствие грума — мистера Каллахана.
— Приходите утром, посмотрите на щенков, — попытался уговорить ее Оскар.
— Нет, — Дженис упрямо сжала губы, — я хочу посмотреть, как они рождаются.
— Это может длиться несколько часов, — поддержал Оскара и мистер Каллахан. — Герцог будет недоволен, если ему придется столько ждать.
— Да и в любом случае вам не пристало смотреть на это, — добавил Оскар.
— Ничего подобного, — тихо возразила девушка. — Это вполне естественный процесс.
И тут случилось то, чего все они ждали: в этот самый момент Эсмеральда ощенилась и проворно перегрызла пуповину, после чего принялась вылизывать детеныша.
Вскоре взору присутствующих предстало очаровательное чистенькое черно-белое существо, которое тут же принялось водить носиком из стороны в сторону в поисках своей матери.
От умиления Дженис едва не разрыдалась, когда Эсмеральда со спокойной уверенностью подставила ему свой живот.
Извивающийся щенок искал свою мать, и Эсмеральда со спокойной уверенностью направляла его.
— Как это чудесно! Оскар, ну разве это не восхитительно? — Дженис обернулась и, увидев Оскара распростершимся на покрытом соломой полу, в ужасе закрыла лицо ладонями.
Глава 5
В чувство ее привел чей-то смех. Опустившись на колени рядом с бесчувственным телом кучера, девушка поняла, что Оскар жив — во всяком случае, дышит. И цвет лица у него вполне приемлемый.
— Он что, упал в обморок? Поверить не могу.
Мистер Каллахан, все еще улыбаясь, опустился на колени рядом с ней — так близко, всего в нескольких дюймах…
— Да, так бывает: даже самые крепкие не выдерживают при виде подобных процессов.
Дженис каждой клеточкой тела ощущала его тепло, чистый запах мыла от кожи и полотна. И как, скажите на милость, сосредоточиться в такой ситуации на Оскаре, а не на груме, который в данный момент проверял пульс, приложив два пальца к шее пожилого кучера.
— Причин для беспокойства нет, — сказал Каллахан. — Он уже приходит в себя.
Тут Оскар открыл глаза и с недоумением огляделся вокруг:
— Какого дьявола?..
— Тебе стало… нехорошо, — ласково улыбнулась Дженис.
— То есть, попросту говоря, я грохнулся в обморок, как изнеженная дамочка, да? — Он судорожно сглотнул.
Дженис повернулась к Эсмеральде, словно за поддержкой, и ахнула:
— Смотрите, еще один!
Эсмеральда еще раз спокойно проделала все, что подсказывал ей инстинкт: вылизала извивающегося щенка и носом подтолкнула к первому, — а Оскар застонал и снова уронил голову на солому.