Скажи мне, кто я
Шрифт:
– Да. Но не только из-за этого разговора. Когда Аарья обращает на кого-то внимание, это в целом дурной знак. Что она тебе сказала? Может, я смогу помочь во всем разобраться.
– Вообще-то перед тем, как мы ушли, Феликс прошептал: «Я знаю».
Эш кивает.
– Либо он имел в виду, что знает, кто ты такая, или знает что-то, чего ты не хочешь, чтобы он знал, либо, вполне вероятно, он просто пудрил тебе мозги, чтобы сунуть вилку в карман твоей мантии.
– Ну, он не может знать, кто я, потому что мы никогда раньше
Эш всем своим видом выражает сомнение.
– Это самая наивная логика, какую я слышал за долгое время. Он может знать, кто ты, потому что знает твою семью или откуда-то знал, что ты приедешь. Существует множество причин, по которым люди здесь могут вычислить, кто ты. То, что вы никогда не встречались, не имеет никакого значения.
Секунду смотрю на него. Хочу сказать ему, что я не похожа на остальных учеников и он ошибается, считая, что люди здесь могут узнать меня, но я почти уверена, что, сказав это, что-то о себе раскрою.
– А ты когда узнал, что я приеду?
Он едва заметно улыбается уголками губ.
– Лейла узнала в ночь твоего приезда, за несколько часов до твоего появления.
Мрачно рассматриваю коридор, пытаясь понять его ответ. Он говорит лишь о том, что в школе знали о моем приезде. Ну, разумеется. Вряд ли меня бы взяли, если бы я просто так, без предупреждения очутилась у них на пороге. Но это никак не разъясняет, как давно они об этом узнали и сколько всего папа скрыл от меня.
– Аарья еще что-нибудь сказала? – спрашивает Эш, вторгаясь в мои мысли.
– Она хотела, чтобы я рассказала, как мне удалось попасть в эту школу так поздно.
Он останавливается напротив двери. Почему-то он выглядит удивленным.
– Ты всегда говоришь правду?
Замечательно! И как на такое отвечать?
– А ты всегда буравишь людей таким рентгеновским взглядом?
Он смеется, но дружелюбнее от этого не кажется.
Какое-то мгновение мы с ним стоим молча. Я тянусь к двери, но он опережает меня, открывает дверь и, придерживая ее, пропускает меня вперед.
– Комната отдыха учеников продвинутого уровня. – Эш обводит помещение рукой.
Я слегка расслабляюсь. Эта комната с полыхающим в камине огнем, роялем и огромным окном, через которое льется свет, кажется мне самой приятной из всех, в которых я пока что побывала. Вокруг камина стоят уютные диваны и большие кресла с подставками для ног возле журнальных столиков. Комната такая же роскошная, как и все остальные помещения, но она выглядит обитаемой.
Подхожу прямо к панорамному окну, самому большому из всех, что я видела в этом замке, и прижимаю ладонь к прохладному стеклу. Внизу, в брызгах солнечного света, под покровом дубовых листьев пасутся или лениво дремлют несколько коров. Они напоминают мне коров, которых держит семья Бена, приятеля Эмили.
…Мы с Эмили выходим на центральную площадь Пембрука, очень напоминающую типичный вид Коннектикута с открытки: дома в викторианском стиле, кирпичные фасады магазинов и вывески, расписанные вручную. Этим поздним субботним утром люди
– Что вы с Беном сегодня делаете такого важного, что ты не можешь пойти в кино? – спрашиваю я Эмили.
Она пожимает плечами, отводя от меня взгляд.
– Ничего особенного. Тусуемся у него дома.
Я останавливаюсь напротив закусочной «У Люсиль», якобы лучшей в Пембруке, а на самом деле единственной в городке.
– Ничего особенного? И это говорит девчонка, которая за последние две недели пересказала мне абсолютно все, что касается Бена?
– По-моему, он хочет мне кое-что показать.
– Что?
Щеки Эмили розовеют.
– Ничего особенного.
Я усмехаюсь.
– Умение расстегивать твой лифчик?
Лицо Эмили становится пунцовым, и я не могу сдержать улыбку.
– Нет, дуреха! Ты же знаешь, он меня еще даже не целовал.
Я шевелю бровями.
– Что ж, попробую угадать.
Она бросает взгляд на других пешеходов – все до одного нам хорошо знакомы – и угрожающе шипит:
– Даже не вздумай!
Изображаю глубокую задумчивость.
– Гммм. Так, посмотрим. Может, Бен Эдвардс хочет, чтобы ты…
– Он хочет, чтобы я помогла ему подоить коров, понятно? – кричит Эмили.
Смотрю на нее, вытаращив глаза от изумления.
– Постой, дай-ка разобраться. Эмили Бэнкс, которая любую грязь воспринимает как злейшего врага, которая в прошлом году явилась на выпускную тусовку у костра в чаще леса в туфлях на высоких каблуках, собирается возиться на ферме?
– Заткнись. Это не смешно. – Но она уже широко улыбается.
– Я бы поспорила, – изрекаю я, трясясь от еле сдерживаемого смеха.
Она тоже пытается сдержаться, но сдается, и вот мы обе уже хохочем во все горло.
– Вы так и собираетесь, как дурочки, торчать у меня перед дверью, загораживая вход платежеспособным клиентам, или все-таки зайдете и отведаете клубничных пирожных? – спрашивает Люсиль, открывая дверь в закусочную. Ее седые волосы, заплетенные в растрепанную косу, свисают через плечо.