Скажи пчелам, что меня больше нет
Шрифт:
– Да и англичанина, если уж на то пошло. Может, французы более разборчивы. – Джейми поднес бутылку из коричневого стекла к свету, чтобы увидеть уровень вина внутри, затем вытащил кинжал и звонко ударил по горлышку бутылки лезвием. Стекло разбилось чисто, хотя и немного наискось. Джейми вернул бутылку жене. – Хотя бы пробкой не пахнет.
– Вот и славно. Я… Это Огги? Или рысь?
– Только если у нее газы. Так что, пожалуй, все-таки Огги.
Клэр рассмеялась, и Джейми сразу ощутил себя счастливее. Он сделал глоток, скривился и вернул вино.
– И кого ты хочешь
– Никого. – Клэр осторожно принюхалась. – Замочу в нем на ночь очень жесткий на вид кусок лосятины вместе с остатками лука, а потом сварю его с фасолью и рисом. Интересно, какое имя они все-таки дадут малышу и когда, как думаешь?
– Спешить им некуда, верно? Его ни с каким другим младенцем в Ридже не спутаешь.
Сущая правда. Таких крепких легких, как у сынишки Рэйчел, еще поискать, и малыш редко давал им отдых. Прямо сейчас он ревел в свое удовольствие, а вовсе не потому, что был чем-то расстроен.
– Пойду встречу их, – сказал Джейми. – Хочу поговорить с Дженни до того, как она увидит Роджера Мака.
На лице Клэр мелькнуло непонимание, и она быстро повернула голову туда, где возле деревьев оживленно беседовали Брианна и Роджер Мак.
Он пересказывает ей наш разговор? – подумал Джейми и снова ощутил пустоту под ногами, как при падении с лестницы.
– Господи, – выдохнула Клэр. В глазах у нее вспыхнул живейший интерес, совсем как в тот раз, когда она увидела у жестянщика анальные бородавки, похожие на растущую из задницы мясистую цветную капусту. – А ведь я об этом и не подумала!
– Вряд ли Дженни упадет в обморок – не в ее духе, – сказал Джейми. – Но на всякий случай приготовь глоток чего-нибудь покрепче.
Однако с Йеном и Рэйчел сестры не оказалось. Как сообщила Рэйчел, Дженни отлучилась позаимствовать у Мораг Маколей немного уксусной матки и скоро придет. Удача благоволила к Джейми. Он поблагодарил Рэйчел и задержался на мгновение, чтобы погладить макушку Огги – малыша подобное внимание, как всегда, развеселило, – а потом зашагал дальше, чувствуя себя куда увереннее.
Дженни сидела на пне рядом с тропой и вытряхивала из туфли камень. При звуке шагов она подняла глаза, увидела Джейми и, позабыв о туфле, бросилась обнимать брата.
– Джейми, a chuisle! [38] Твоя дочка! Я так за тебя рада, что меня вот-вот разорвет от счастья!
Она ослабила хватку и подняла на него полные слез глаза. Джейми почувствовал жжение в своих, однако рассмеялся: радость Дженни напомнила его собственную.
– Да, я тоже, – ответил он, быстро вытер глаза рукавом и поправил на сестре чепец. – Напомни, когда ты познакомилась с Брианной? Она говорила, что искала в Лаллиброхе нас с ее матерью. И встретила тебя, Йена и всех остальных. И Лири, – не забыл он.
38
Родной (гэльск.).
При упоминании
– Матерь Божья, ну и лицо было у Лири при встрече с твоей дочкой! А потом, когда она пыталась забрать мамин жемчуг, Брианна в два счета поставила ее на место!
– Правда?
Жаль, он этого не видел.
Но тут Джейми вспомнил, зачем искал сестру.
– Муж Брианны, – обратился он к макушке Дженни, когда сестра опять наклонилась, чтобы надеть туфлю, – Роджер Маккензи.
– Да, что он за человек? Ты писал, он тебе очень нравился.
– И все еще нравится, – заверил Джейми. – Просто… Помнишь, как мы с Клэр приехали в Шотландию, чтобы похоронить генерала Саймона в Балнейне?
– Вряд ли забуду, – мрачно сказала она.
Конечно, Дженни помнит. Это произошло во время долгой предсмертной агонии Йена. Ужасный период для всех, но для нее – в сто раз хуже. Джейми не хотелось тревожить прошлое, даже на миг, только он не придумал, как начать по-другому.
– Значит, ты помнишь рассказ Клэр? О том… откуда она пришла.
Дженни посмотрела на него невидящим взором, все еще находясь во власти воспоминаний, затем моргнула и нахмурилась.
– Да… – осторожно произнесла она. – Вроде бы какая-то ерунда о каменных кругах и феях.
– Верно. А теперь не могла бы ты мысленно перенестись еще назад, в то время, когда я был в Париже и па еще не умер?
– Могу. Но не хочу, – отрезала Дженни, глядя на него снизу вверх. – И вообще, зачем ты меня мучаешь?
Джейми выставил ладонь, призывая дослушать.
– В Лаллиброх приходил человек, он искал похищенного сына. Темноволосый мужчина по имени Роджер Маккензи из Лохалша. Ты его помнишь?
Солнце уже садилось, но света хватало, чтобы увидеть, как кровь отливает от лица Дженни. С трудом сглотнув, она кивнула и сказала:
– Его сынишку звали Джеремайа. Я запомнила, потому что командир гарнизона вручил папе одну вещицу вроде жетона. – По сжатым губам сестры Джейми понял, что она думает о Джеке Рэндолле. – Когда темноволосый мужчина вернулся, папа отдал ему эту штуку, а потом я слышала, как мистер Маккензи в разговоре со своим другом обмолвился, что она, возможно, принадлежала его собственному отцу, которого звали Джеремайа, как и… Джемми. Его сына звали Джеремайа, но они называли его Джемми! – Она замолчала и уставилась на брата округлившимися глазами размером с трехпенсовики. – Хочешь сказать, твой внук и есть тот самый Джемми, а темноволосый мужчина…
– Да. – Джейми облегченно выдохнул.
Дженни снова села, очень медленно.
Он ее не тревожил, прекрасно помня, в какую пучину недоверия, недоумения и страха его затянуло, когда Клэр, измученная и доведенная до отчаяния судом над ведьмами в Крейнсмуире, наконец рассказала ему правду о себе после того, как Джейми ее спас.
А еще он отчетливо помнил, что сказал тогда: «Было бы проще, окажись ты ведьмой». При этой мысли он улыбнулся и присел перед сестрой на корточки.
– Я все понимаю, – начал он. – Просто представь, что они приехали из… Испании, например. Или, скажем, из Тимбукту.