Скажи 'Сабикон'
Шрифт:
Сдернув с себя плащ, Вапель принялся его раздраженно вытряхивать. Щеки клоуна азартно пунцовели.
– Опасно?! Да ты хоть понимаешь, о чем говоришь-рассуждаешь? Он еще не умеет закрываться от нюхачей-ищеек рокоссо, а уже творит с магатонием такие вещи, словно всю жизнь этому учился! А ведь его талант еще разовьется-усилится, придет опыт, знание. Это великий Зодчий! Величайший! Судя по всему, он преобразовал нацеленные на него самострелы.
– Продолжай...
– Создал из них нечто не представимое и исчез. Испарился. И следа не осталось. Теперь
Явере смотрел в залитое дождем окошко.
– Не могу поверить. Такое везение. После стольких лет. Наши усилия не пошли прахом. Надо его найти. Укрыть. Спрятать. Он нас вооружит. Он нас оборонит. Мы станем силой. Мы станем непобедимы.
– Это стоит любого риска.
– Да. Суалы еще наплачутся в своих долгостойких жилищах.
Вапель хищно оскалился.
– Придется им малость потесниться. Мы тоже хотим-желаем жить удобно. Все этого желают!
– Лодде, Пурен, Фецуа, вставайте! Будите остальных! Дело есть! Большое дело!
– закричал Ярве.
– Готовимся выступать! Быстро! Ураганом!
– Нам понадобится магатоний. Много магатония.
– Очень много. Горы магатония! Океаны!
Возле них постепенно собирались не совсем проснувшиеся, но полные энтузиазма сподвижники. Коридор наполнился рокотом голосов и грохотом извлекаемого из шкафов оружия. Хотя сборами никто не руководил, все происходило спокойно и организованно - упаковывался запас еды, меха наполнялись водой, укладывались одеяла и палатки.
– Короба, короба!
– засуетился клоун.
– Надо взять побольше коробов для магатония!
– Сперва необходимо захватить Зодчего. Короба подождут. Успеется еще.
– О! Это нас ничуть не задержит.
– Не задержит?
– Я ведь еще не сказал, где мы будем его искать-разыскивать.
Явере с интересом подался вперед.
– И где же?
– В одном очень интересном месте, - полушепотом ответил Вапель. Ручаюсь, вы никогда там не были...
С сиреневого неба падал острый красноватый снег. Кружась и переворачиваясь в воздухе, кристаллики медленно садились на гранитные уступы, на крыши бараков и на головы работающих эльфов. Было жарко, душно и воздух заметно дрожал, искажая очертания предметов. Олег лежал на земле, пропускал через пальцы песок и прислушивался к разговору Литвинского с морщинистым, абсолютно лысым дедом в халате и бумажном колпаке. Дед жмурился, трясся и явно не желал понимать, чего от него хотят.
– Магатоний, понимаешь?
– уже в который раз спрашивал Леонид. Магатоний. Ма-га-то-ний. Вы здесь его добываете.
– Мы? Здесь? Да-да, мы здесь добываем, верно, да, правильно. И вы добываете. Все добывают, - старикашка пошамкал губами и повторил: - Тут все добывают.
– Вы добываете. Мы добываем. Все добывают магатоний. Очень хорошо. Добываем, а потом его куда? Сам отбывает по месту назначения?
– Мы добываем, да. Добываем мы. Много добываем. Давно добываем. И ты добываешь.
– Да-да, а дальше-то что?
–
– Кто-то приходит за субстанцией или нет?
– Никто не приходит.
– Что, так и лежат?
– Нет, не лежат. Не лежат, почему лежат? Их уносят.
– Кто-то забирает вон те тюки?
– не выдержав, заорал Леонид.
Дед испуганно прижал ладони к розовым ушам и тихонько захныкал.
– Не на-а-адо, - проскулил он.
– Не обижай Енуро. Енуро и так наказан.
– Кто и когда забирает тюки?
– Никто.
– Никто-никто? Правда?
– Енуро плохой, но всегда говорит правду! Енуро пострадал за правду! Енуро погиб за правду! Енуро - сам правда!
– дед гордо выпятил пятнистую грудь.
Литвинский зарычал.
– Слушай, хватит тебе этого сумасшедшего мучить, - подал голос Олег. Оставь его в покое, видишь же, что он не соображает ничего.
– Этот сумасшедший хоть более-менее осознает происходящее.
– Не сказать, чтобы слишком ясно...
– По сравнению с остальными он - сама нормальность, - устало махнув рукой, Леонид опустился на песок.
Кратер был полым. Кругом, сколько хватало глаз, простиралась полутемная равнина, хаотично заставленная убогими низкими строениями. В самом ее центре, среди клубящихся багровых облаков, виднелся конец моста. Мост обрывался в нескольких метрах над поверхностью.
– Очень милое место. Очень. Как это было правильно с нашей стороны сюда свалиться, - недовольно проговорил Олег.
Леонид не отвечал. Поджав губы, он наблюдал, как копаются каторжники возле плотных маслянистых луж. Все вели себя по-разному. Кто-то, пританцовывая на месте, неловкими движениями зачерпывал магатоний, подбрасывал его вверх и пытался поймать корзиной. Кто-то лежал ничком на краю лужи и медленно через трубочку тянул жидкость в себя, довольно облизывался и сплевывал в ведро. Кто-то опускал в субстанцию ветошь, давал ей намокнуть и выжимал в таз.
– Дружное сообщество психов, - заметил Леонид.
– И мы такими станем, надышимся тут какой-нибудь гадостью.
– Не уверен, что оно на нас вообще действует.
– Точно?
Литвинский кивнул. Олег заметно повеселел.
– Так что же ты раньше молчал? Мне вот интересно, здесь все так слаженно работают, не халтурят, не валяются пузом кверху. Почему, интересно? Ведь, вроде бы, и не следит никто? Нет надзирателей, надсмотрщиков, тюремщиков.
Лысый Енуро стал важно раскачиваться на носках.
– Рокоссо умный. Рокоссо все предусмотрел, все-все. Не будет магатония - не будут давать еды, - провозгласил он.
– А то, что такое богатство никак не охраняется - тебя не удивляет?
– Удивляет-удивляет.
Окинув друзей безумным взором, дед пронзительно захихикал и ускакал прочь.
– Да. Хотя какие-то объяснения на ум приходят, - сказал Литвинский. Зачем красть магатоний? Сам по себе он никакой ценности не представляет. Как хитро запертый сундук с алмазами. А ключики...