Сказительница
Шрифт:
Эйдрис снова уловила слабый аромат цветов. Монсо принюхался; потом ноздри кеплианца раздулись, он заржал, забил копытом.
– Он чувствует воду, – сказал Алон.
Сказительница прикусила губу, перевела дыхание. В конце концов, какой у них выбор?
– Хорошо, – негромко сказала она. – Я верю. Как мы это сделаем?
Он коротко одобрительно кивнул.
– Нам потребуется объединить нашу Силу. Создать собственную видимость. Такую сильную, что она приобретет прочность, материальность. Будет нелегко, – предупредил он. –
– Я готова, – решительно ответила она. – Скажи, что мне делать.
– Прежде всего ты должна сконцентрироваться. Если на этот раз задрожит земля, ты не должна отвлекаться, понятно?
Она кивнула.
Посвященный достал кинжал из ножен, протянул девушке.
– Когда я кивну, режь. – Он указал на свое запястье. – Режь глубоко, чтобы кровь текла свободно, но не настолько глубоко, чтобы нельзя было потом остановить кровотечение. – Эйдрис колебалась, потом взяла кинжал. – Я сделал бы это сам, – виновато сказал Алон, – но мы при этом должны соединить руки. Что бы ни случилось, не выпускай мою руку.
– Поняла, – сказала девушка, разглядывая голубые вены на его руке и планируя, где лучше сделать разрез. – А что потом?
– Ты должна петь. Почувствуешь, как Сила оставляет тебя и вместе с кровью создает мост. Используй музыку, чтобы увеличить свою Силу – и укрепить наш мост. Пой и ни за что не останавливайся! Как только мост станет прочным, ты должна будешь послать на него Монсо, потом провести меня. У меня глаза будут закрыты, я мысленно буду держать заклинание и не смогу видеть, что я… что мы сделали. Он внимательно посмотрел на нее.
– Если Гуннора улыбнется нам, когда я увижу тебя в следующий раз, мы вернемся в Арвон.
Эйдрис коснулась символа Янтарной Госпожи, который носила на шее. Потом быстро проверила, все ли припасы укреплены на Монсо.
– Мы готовы, – сказала она Алону.
Он торжественно расстегнул левый рукав, закатал его, обнажив руку. Протянул обе руки к девушке. Эйдрис крепко взяла его правую руку своей левой, подняла нож.
Алон закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов, потом кивнул.
– Сначала музыка, – сказал он.
Эйдрис негромко запела… Выбирая мелодию почти наобум, она была ошеломлена, поняв, что это «Призрачный жеребец Хатора», песня, которую она пела при их первой встрече. Услышав слова песни, Алон сжал ее пальцы.
– Пора, – прошептал он.
Собравшись, Эйдрис коснулась ножом его запястья. «Легче было бы порезать себя, – подумала она, заставляя себя продолжать петь. – Янтарная Госпожа, помоги мне! Не дай мне сильно порезать его! Позволь нам уйти из этого места! Молю тебя!»
Она решительно провела лезвием по коже. Потекла струйка крови, и Эйдрис заставила себя разрезать глубже… еще глубже. Кровотечение усилилось, кровь закапала на землю… потекла потоком.
Сказительница и раньше проливала кровь, но так – никогда. Она почувствовала, как у нее темнеет в глазах,
Алон хрипло заговорил, запел на языке, который она не узнала; кровь потекла на край пропасти. Эйдрис неожиданно почувствовала, как вытягивает ее внутреннюю Силу. Кровь Алона – только внешний показатель того, что здесь происходит. От девушки к нему устремилось течение, поток, и она едва не запнулась. Собрав всю силу воли, всю решимость, сказительница стояла твердо, пела и смотрела в пропасть.
А из потока алых капель что-то начало возникать. Глаза Эйдрис распахнулись, когда она увидела, как это нечто приобретает очертания… моста! Настоящий мост пролегал над пропастью, он вначале был как тень, но постепенно становился все материальней. Красный… цвета крови… пульсирующий в такт их обоим сердцам… и с каждым биением он становился все прочнее.
Лицо Алона побледнело под густым загаром, но голос его звучал все громче. Кровь лилась. Эйдрис тоже пела громко, произносила слова отчетливо и сильно, заставляла себя верить в то, что видит.
Мост алой дугой перекинулся через пропасть в сером тумане. Стараясь не выпустить руку Алона, сказительница подняла ногу, коснулась моста. Он прочный, выдерживает ее тяжесть. Но выдержит ли жеребца?
– Пошли, Монсо, – пропела она, вплетая этот приказ в свою песню. Одной рукой схватила повод кеплианца и потянула вперед, через край пропасти. Потянула, показывая, что хочет, чтобы он пошел. – Вперед, парень! – пропела она музыкальный приказ. – Вперед!
Жеребец ударил копытом по мосту, очевидно, в нерешительности, но запах воды и ощущение прочности творения Алона под ногами убедили его. Фыркнув, полукровка устремился вперед. Копыта его застучали по мосту, и он исчез в тумане, в последний раз махнув хвостом.
«Упадет ли он»? – подумала Эйдрис, но решительно заставила себя забыть о такой возможности. Повела Алона через пропасть, заставляя себя обеими ногами ступить на алую поверхность. Вместе, под бормотание посвященного и пение Эйдрис, они двинулись вперед.
Мгновение спустя сказительница услышала удивительную музыку, перекрывшую звуки ее пения. Это большими жадными глотками пил воду конь.
– Спасибо, Янтарная Госпожа! – пропела Эйдрис, стараясь не смотреть вниз. Она повела Алона быстрее.
Они находились на середине моста, когда девушка ощутила, как обвис Алон. Бросив на него беспокойный взгляд, она увидела, как посерело его лицо. Глаза закатились, видны были только белки. Колени подгибались, он шатался. Алая поверхность у них под ногами задрожала.
Эйдрис свободной рукой обхватила Алона за талию, прижала к себе. Мост дрожал и таял. Решительно закрыв глаза, Эйдрис устремилась вперед, прыгнула в туман, потащив за собой Алона.
На мгновение она почувствовала, что падает… падает…