Сказительница
Шрифт:
Стремительным движением он схватил руку Эйдрис и прижал ее пальцы к свитку. И снова руны ярко вспыхнули.
Эйдрис почувствовала, как при этом прикосновении что-то почти ощутимое пробежало по ее телу. Алон выпустил ее пальцы и смотрел удивленно, хотя сам же предсказал, что свиток будет реагировать на прикосновение любого, кто испытывает сильную необходимость знать его содержание.
— Значит, в нем говорится об излечении! — воскликнула Эйдрис, возвращаясь к тому, что для нее важнее всего. — Но что в нем говорится? Мы сможем перевести?
— Это
— Я могу прочесть, — заметил Алон. — Хиларион родился еще до Первой Великой Перемены, которая отгородила Эсткарп от Эскора. Свиток относится к тому времени.
Дуратан удивленно покачал головой.
— Так давно? Не могу поверить!
— У моего приемного отца были еще более древние свитки, — с отсутствующим видом говорил молодой человек, разглядывая страницу. После довольно долгого времени он заявил: — Я был прав. В свитке упоминается целебное место на краю Долины Зеленого Безмолвия.
Дуратан кивнул.
— Долина Морканты! Мне говорил о ней Кемок. Его брат Киллан женат на госпоже Долины Зеленого Безмолвия.
— В Эскоре ее называют Дахон, — сказал Алон.
— У нее много имен, — согласился Дуратан. — Говорят, в ее распоряжении есть методы лечения, даже более сильные, чем у Камня Коннард. Если раненый добирается до нее, смерть утрачивает власть над его плотью и костью.
— Но могут ли ее методы излечивать не только тела, но и души? — воскликнула Эйдрис, не смея надеяться. — И можно ли использовать ее методы без нее?
Алон покачал головой.
— В свитке об этом ничего не говорится. Но стоит спросить.
— Если бы я могла отыскать какую-нибудь целебную настойку или мазь и отнести к отцу! — воскликнула девушка, впервые за долгое время почувствовав, что ее поиск может увенчаться успехом.
Нолар выглядела задумчивой.
— Может, госпожа Долины Зеленого Безмолвия знает такие средства.
— Может, и знает, — согласился Алон. — Я слышал, что мало существует такого, чего она не знает.
— Но как мне к ней добраться? — вслух спросила Эйдрис, вспомнив темные горы на восточном горизонте. — Только чтобы подняться на горы, отделяющие Эскор от Эсткарпа, потребуется много дней. — Она ненадолго задумалась, потом спросила: — Алон, а ты знаешь дороги через эти горы?
Он не ответил на ее вопрос, и она, удивленная его молчанием, подняла голову и увидела, что Алон без всякого выражения смотрит на Дуратана. А главный летописец, в свою очередь, пристально смотрел на молодого человека. Эйдрис уже видела этот его взгляд.
— Я хотел бы поговорить с тобой о Хиларионе, — наконец медленно сказал Дуратан. — И о тебе самом, Алон. Не часто приходится встречать…
— Тех, кто жил в Эскоре, — прервал его молодой человек. — Да, знаю. Но боюсь, сейчас нет времени для таких разговоров, сэр. Я должен проводить леди Эйдрис в Долину Зеленого Безмолвия… — Сердце Эйдрис при этих
— Почему так быстро? — спросил Дуратан с мрачной улыбкой, как будто заранее знал ответ.
Алон криво улыбнулся.
— Определенные… осложнения… могут задержать нас по пути в Эскор. Эти осложнения и сейчас нас преследуют.
— Понятно… — сказал Дуратан, по-прежнему не отрывая взгляда от молодого человека. — Конечно, в таком случае вам нужно торопиться. Но когда вернетесь…
— Я с удовольствием поговорю с тобой, — пообещал Алон.
Встав, он взглянул на сказительницу и протянул руку, чтобы помочь ей встать.
— Нужно торопиться, — сказал он. — Если хочешь ехать.
Эйдрис сжала его пальцы и встала, чувствуя себя слегка неуверенно.
— Ты действительно хочешь провести меня через горы в Эскор? — прошептала она. — О, Алон… я… я никогда не смогу отблагодарить тебя.
— Я делаю это и для себя, а не только ради твоего отца, — напомнил он. — Не забудь, в Рилон Корнерсе меня ждет приказ об аресте.
— Да, но…
— В Эскоре я могу скрываться, пока волшебница и горожане совершенно обо мне забудут. И тогда мы с Монсо сможем вернуться на север Эсткарпа.
Эйдрис понимающе улыбнулась.
— Ты так говоришь, чтобы мы не поняли, как ты добр, помогая мне. Скорее предпочтешь, чтобы тебя считали озабоченным только сохранением своей шкуры. — Она серьезно посмотрела ему в глаза. — Но я знаю правду. Прими мою благодарность, Алон.
— У вас хватит припасов для пути? — спросила целительница.
Услышав ее слова, Эйдрис выпустила руку Алона. Оба путника повернулись к женщине.
— Может, немного хлеба, если у вас найдется, — сказала Эйдрис, направляясь к выходу. — И… госпожа Нолар… спасибо тебе. Спасибо вам обоим.
Через несколько минут они уже были во дворе. Алон упаковал продукты, данные целительницей, в седельные сумки. Он уже заканчивал, когда появился летописец, ведя гнедую кобылу. В руке он нес веревку и кучу тряпок.
— Какого размера у него подковы? — без всяких предисловий спросил летописец, кивнув в сторону кеплианца.
Алон посмотрел на тряпки, на веревку и на ноги кобылы. Потом с благодарностью улыбнулся.
— Размер подходящий, — сказал он. — Ты выбрал правильно.
— Как и все пограничники, я могу подковать лошадь, — заметил летописец, протягивая тряпки молодому человеку.
Эйдрис помогла Алону обернуть ноги Монсо тряпками, чтобы он не оставлял следов.
Когда они кончили, Дуратан сел на кобылу и протянул руку Нолар.
— Госпожа, — сказал он, и в его серых глубоко посаженных глазах мелькнула улыбка, — мне кажется, мы давно не навещали самые южные фермы. Там может понадобиться твое лекарское мастерство. Сегодня подходящий день для поездки.
Нолар рассмеялась.
— Только прихвачу сумку с лекарствами, — сказала она и ушла. Вернувшись, протянула Дуратану руку и легко села на круп кобылы.