Сказка для Алисы
Шрифт:
В деле была информация, что девушку, бродящую в парке в странной одежде, обнаружил наряд в одном из провинциальных городков. Было это около трех лет назад. Девушка совершенно не представляла, где находится, и говорила на каком-то совершенно непонятном языке. Копии аудиозаписей, как и фотографии, сделанные сразу после задержания, были приложены к делу, но ученым до сих пор не удалось распознать, что это был за диалект. Впрочем, девушка на удивление быстро и без особой помощи освоила лорийский, что тоже наводило на мысль о какой-то постановке. Впрочем, эта постановка казалась крайне
На шее девушки, сзади, под волосами, обнаружилось странное клеймо с изображением какого-то символа. Пометка в деле гласила, что «идентифицировать изображение не удалось».
А дальше начиналось совсем уж интересное: на фото, сделанных с многочисленных ракурсов, в том числе с многократным увеличением, было странное кольцо на одном из пальцев девушки. Материалом значился «неустановленный полимер». На первый взгляд, в нем не было ничего необычного – простенькое колечко с красно-белым клетчатым узором и надписью на непонятном языке. Странность заключалась в том, что кольцо словно слилось с кожей, составляя с ней единое целое… Как такое могло получиться, Брант не представлял…
Девушка, судя по протоколу, утверждала, что не знает, что это такое и откуда взялось. Снять его, по указанным причинам, она не могла, да и не хотела – заявляла, что ей было видение, и делать этого нельзя ни в коем случае!
Исследование хотели продолжить, но попытки решить проблему насильно, хирургическим путем, закончились весьма неожиданно. И этому был посвящен следующий раздел.
Он содержал описание еще одной странной особенности: девушка показывала весьма посредственные результаты во всем, что касалось физической подготовки, обладала хрупким телосложением, но, если дело касалось даже намеков на «грубое физическое воздействие», становилась агрессивной и неуправляемой, буквально сметая все на своем пути.
Ее поведение при этом описывалось как «странное и непоследовательное» – она словно не хотела причинять никому вреда.
Однако далее шел список пострадавших с подробным описанием инцидентов, открывали который горе-хирурги. Впрочем, некоторые из пострадавших, уже в других ситуациях, просто хотели схватить ее за руку…
При иных обстоятельствах девушка характеризовалась как человек спокойный, уравновешенный и доброжелательный.
Сама она не могла пояснить, что происходит. Как было указано в протоколе: «По собственному заявлению опрашиваемой, в момент вспышки агрессии она не контролирует ситуацию и действует якобы не по своей воле. Проверка на детекторе подтверждает истинность высказывания. Иные проверки утверждения затруднительны, в силу чего не проводились».
Завершала личное дело строгая, подчеркнутая рекомендация «избегать любых физических контактов, которые могут быть расценены как агрессия».
Перечитав особо интересные моменты еще раз, Брант откинулся на кресле и закрыл глаза. Необычное всегда притягивало его, и, может статься, на этот раз он все-таки набрел на что-то ст'oящее. Если, конечно, это не окажется каким-то особенным психическим заболеванием…
Новые курсанты должны были прибыть через неделю. Брант вызвал адъютанта, и приказал привести к нему курсанта Тау-Блаур сразу после
Однако спустя три дня в стенах Корпуса случилось из ряда вон выходящее событие, которое заставило Бранта забыть обо всем на свете – массовая драка. Никогда раньше курсанты, гордившиеся «кадетским братством», не допускали ничего подобного.
Среди «золотой молодежи» – курсантов, в делах которых красовались красные штампы, сформировалась группа, предводителем которой стал некий Корд Витин. Его отец был заместителем министра, и поговаривали, что со дня на день он должен получить министерский портфель.
При полном попустительстве советников из Канцелярии эта группа вконец распоясалась. Они то и дело задирали других курсантов, особенно тех, чьи успехи наглядно демонстрировали, что не все еще можно купить за деньги.
И недавно они прицепились не к кому-то, а к чемпиону Корпуса по рукопашному бою, желая доказать, что даже такие, как он, должны с ними считаться.
Ответ не заставил себя ждать. Сам Витин, как обычно, остался в стороне, а вот нескольким его товарищам серьезно досталось.
Впрочем, на это и был расчет. Разбирательство, которое проводила Канцелярия, было крайне предвзятым и односторонним. Нескольких отличников спортивной подготовки с позором исключили, тем самым полностью развязав руки «красным штампам».
Брант, которого фактически отстранили от этого дела, был в бешенстве.
Но оказалось, что этим дело не кончилось. На этот раз взбунтовались друзья исключенных курсантов, да и те, кому порядком надоели бесчинства «золотой молодежи». Это и привело к драке «стенка на стенку», после которой изоляторы, которые, к слову, были совершенно на такое не рассчитаны, оказались забиты под завязку. Коммутатор Бранта дымился от звонков «высокого начальства».
Новые курсанты прибыли в самый разгар разбирательств, и, признаться, на этот раз было не до них…
Сидя за своим столом, Брант довольно грубо ответил на очередной звонок и оборвал связь. На этот раз он твердо решил не отступать – ко всем нарушителям отношение должно быть одинаковым. Или пусть увольняют! Как только комиссар утвердился в своем решении идти до конца, ему даже стало легче.
Пройдясь по кабинету, он снова уселся в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. И только тут вспомнил о той необычной девушке, той самой, из «черного дела».
Брант безуспешно попытался вспомнить имя – со свойственным ему упрямством он даже посвятил этому минут пять, не желая признавать поражения… Наконец, он сдался и, злясь на самого себя, взял в руки черную папку: Викира Тау-Блаур…
Взглянув на часы, он потянулся к коммутатору. Через несколько секунд в дверях его кабинета появился адъютант.
– Томан, – обратился к нему Брант.
– Да, сэр!
– Помниться, я просил вас привести курсанта Тау-Блаур сразу после построения…
– Так точно… – было понятно, что адъютант напрочь забыл об этом поручении. – Простите, сэр, но… столько всего… – адъютант потупил взор.