Сказка для пышки

Ленивая Мира

Визг, кидание на шею и громкие поцелуи стали ответом на его подарок. Затем его жена достала большую коробку, упакованную в цветную бумагу с огромным красным бантом в центре и протянула ее мужу. Тот быстро сорвал бумагу и замер.

— Плейстейшен?

Последняя? Серьезно? — он осторожно потряс коробку, убеждаясь, что она не пустая.

— Ну я же обещала подарить тебе приставку, если ты будешь весь год хорошо себя вести.

— Мне тоже кто-то что-то обещал каждую новогоднюю ночь, — услышала я за своей спиной.

А я вспомнила, как десять лет назад в новогоднюю ночь рассказала мужу о ребенке, воспоминания заставили меня улыбнуться.

— Я родила Максима первого января. Разве я не держу обещание?

— Ты заставила меня провести всю новогоднюю ночь в роддоме с пятилетней Алисой на руках.

— Было забавно. Так, — я оперлась руками о бока, — а что это ты уходишь от темы? Где мой подарок, муж?

— Вот, жена, — Ваня тоже полез в карман и достал конверт. — Один тип нагло спер мою идею с подарком, одно радует, страну выбрал другую. Хочу исполнить еще одну твою мечту.

Я открыла конверт и увидела название «свадебный тур по Чехии». Почему свадебный? Ведь недавно нашей семейной жизни стукнуло десять лет.

Я поцеловала мужа и положила конверт на камин, а сама наклонилась за своим подарком, что лежал под елкой.

— Вот, это от меня тебе. Больше

я ничего не скажу, — я протянула небольшую коробку, завернутую в упаковку.

— Так, это уже точно не плейстейшен, что радует, но могла бы для приличия хоть какую-то речь приготовить.

Муж снял бумагу и посмотрел на крышку от коробки, на которой не было никаких намеков на подарок. Он посмотрел на меня с вопросом в глазах. Я кивнула и улыбнулась, подталкивая мужа к действиям. Когда он открывал крышку, замерли все, даже Петя с Наташей замолчали в ожидании.

— Что это? «Наше двойное счастье»? — муж достал книжку и стал ее листать. — Альбом? Я не понимаю, у Макса и Лисы есть такие. Куда нам еще один?

— Я женщина, и я держу свои обещания, — передразнила я Петра. — Просил детей? Получай.

— А почему двойное?

— Вот дурак, — послышалось хмыканье Петра.

— Потому что я беременна, двойней. Как ты не мог заметить? Нам же уже четырнадцать недель. Знаешь, как сложно было их от тебя скрывать до этого дня?

— Я, — муж обнял меня, крепко прижимая к себе. Кажется, он все же расплакался. Ну и у кого из нас гормоны шалят? — я думал, что ты наконец-то решила вернуться к прежним формам. Снова стать моей прежней синеглазой девочкой. Моей любимой пышкой. Боже, Маша, я люблю тебя.

— А я тебя в тысячу раз больше.

КОНЕЦ.