Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы

Волкова Альвина Николаевна

— Прекрасный кофе, — улыбнулась я, пригубив из чашки, — Буду скучать по нему, когда вернусь в Ристан. Что вы хотите за свое молчание, мэр Кай?

— А с чего ты решила, что я уже не сообщил Натану о своих подозрениях?

— Интуиция, — бросила на него взгляд из полуопущенных ресниц, — Она подсказывает мне, что прежде чем написать лорду Лейкоту, вы решили воспользоваться ситуацией для своих собственных целей. Я не права?

Мужчина усмехнулся, и в его глаза замелькали смешинки.

— Что ж, ты раскусила меня, я действительно не написал ему в ответ.

— Когда? — насторожилась я, но сразу

же замахала рукой, — Хотя, нет, не говорите, дайте я сама догадаюсь — перед тем, как вы начали проявлять свой интерес.

— Еще одно очко в твою пользу, — мужчина побарабанил пальцами по столешнице.

— Или еще один гвоздь в мою могилу, — усмехнулась я и резко вгрызлась во фруктовую корзиночку, от чего ягодный сок брызнул на клетчатую скатерть, обезобразив ее алыми каплями.

— Значит, я был прав, — зло сощурился Кай, — ты не та, за кого себя выдаешь.

— А кто же я? — притворившись удивленной, приподняла брови.

— Пока не знаю, но, думаю, сейчас ты мне это скажешь.

— Пожалуй, воздержусь, — вытерев рот, отложила бумажную салфетку, — я еще не услышала, что вы от меня хотите, мэр Кай.

Мужчина снова побарабанил длинными пальцами.

— Сейчас с тобой нет ни брата, ни мастера Ирона, Римма… или как там тебя зовут.

— Запугивание, мэр Кай, ни к чему хорошему нас не приведет. Давайте вести себя разумно. Мне нужно, чтобы вы молчали обо всех моих странностях, и потому я согласна помочь вам с вашей проблемой. Назовите ее, и вам еще реже придется лицезреть мою уродливую физиономию в вашем доме. Вам не придется играть, а мне не придется дергаться от звуков ваших шагом у себя за спиной. Я вижу, что я вам не нравлюсь и это взаимно, но мы можем прийти к соглашению. Скажите, что вам нужно?

Кай откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня. От его взгляда меня покорежило, и недоброе предчувствие сжало сердце ледяными тисками.

— Мне нужна не ты, а та, кто за тобой приглядывает.

— Вы и о ней знаете? — нахмурилась я. Лейкот выдал Каю слишком опасную для меня информацию. Это плохо. Надеюсь, морок Ринари скрыл истинные чувства, отразившиеся у меня на лице — мою растерянность и мой страх. Проклятье, какую игру затеял граф Лейкот? О чем он думал?

— Мы с Натаном когда-то были очень дружны. Недавно у меня возникла проблема, с которой я, увы, никак не могу разобраться, и я спросил его, кто бы мог мне помочь с ее решением. Он написал, что некая Рита, приставленная к тебе ночным наблюдателем, может связаться с Тенью, о котором он много раз писал ранее.

— Вы хотите связаться с Тенью?

— Да.

Я опустила глаза, чтобы Кай не увидел моего облегчения. Ему нужен Тень — не я. Уф, одним булыжником меньше.

— Но ты и сама ввязалась в это дело, — глухо произнес мужчина, отставив тарелку с пирожными в сторону, и, положив руки на стол.

— Я?

— Ванесса Рейберг, Анна Уолд, Кристина Пейнтхорт, Шейна Ханссон, — перечислил Кай.

Откинувшись на спинку стула, я озадаченно уставилась на мужчину.

— Я не знаю этих женщин. Кто они?

— Я еще не закончил. Улла, внучка хранителя и Элизабет Эдит Хольберг.

— А — а! — поняла я, — Понятно. Ну, с последними двумя я знакома.

— Как я уже сказал, ты уже ввязалась в это дело, и, значит, вмешательство других

лиц не обязательно, — Кай наклонился вперед, и я удивленно приподняла брови, — Все эти девочки полгода назад сбежали из элитного приюта. Все это время они успешно прятались от охраны приюта и стражей, видимо, рассчитывая переждать оставшиеся пару лет до дня их вступления в права наследования, но месяц назад к одному из стражей в центре Лиена обратилась девушка. Как позже выяснилось это была Анна Уолд, которая заявила, что она очень боится, так как ей кажется, что ее преследуют. Страж не обратил на это внимания, так как девушка выглядела как последняя оборванка, но уже через несколько минут, ее схватили трое в черных плащах и запихали в экипаж с зашторенными окнами. В ходе попытки задержания похитителей, страж был ранен. Чуть позже похитили еще трех девушек.

— Но если они прятались, откуда вы знаете, что их похитили? — скептически хмыкнула я.

Глаза Кая стали льдисто — голубые, и от его взгляда у меня мороз побежал по коже.

— Страх. Страх заставляет делать ошибки. Одна за другой, девушки начали выдавать свои тайные убежища, но, прежде чем стражи успевали их забрать — девушек похищали. Не удалось найти только Уллу. Слава Светлому, ее нашли раньше похитителей и вернули деду.

— Не раньше, Уллу тоже едва не похитили.

Кай помрачнел, но прежде чем он задал вопрос, я на него ответила:

— Улла рассказала, что ее спасли. Э — эм…Но постойте, вы же сказали, что только Уллу не удалось найти, а как же Эдит?

Глаза Кая превратились в лед.

— В том-то и дело, Римма. Элизабет похитили, причем у меня на глазах.

Я побледнела.

— Но — о, кто же тогда в библиотеке?

— Этого я не знаю, — пожал он плечами, — Может, она такая же, как и ты?

— Это бессмысленно, — отмахнулась я.

— Почему же?

— Потому, что бессмысленно. Кай, как много в Лиене сильных магов?

— Трое, — без запинки ответил мужчина.

— А ведьм?

Мужчина скорчил крайне недовольную мину.

— Одна.

— О — о! — восхитилась я такой откровенности, — А в Ристане, вот, ни одной.

Кай вздернул бровь.

— Без намеков, пожалуйста. Я Ристану не принадлежу.

Сказала, и услышал, как совсем близко что-то тренькнуло, словно оборвалась струна, и стало жутко. Накатила паника. В глазах потемнело, а сердце зачастило в груди.

— Римма. Римма, — потряс он меня за руку, — ты меня слышишь?

— П — прошу прощения, — закрыла я глаза и постаралась восстановить сердечный ритм. С висков потянулись ручейки холодного пота. Что за чертовщина?!

— Тебе плохо? Могу…

— Спасибо, за заботу, — тряхнула головой, отгоняя дурман, — Неожиданный приступ. Мне уже лучше.

— По твоему лицу не скажешь.

Подняла взгляд и наткнулась на его бесстрастное любопытство. Неприятный же он тип. Ни сострадания, ни жалости, только профессиональный интерес. От такого можно ожидать чего угодно от настоящей помощи, до подлого удара в спину. Тьма в глазах алхимика и то приятнее, чем эта ледяная безмятежность. Подумав о Роди, я потерла правую ладонь под перчаткой и почувствовала, как от пентаграммы расходятся волны приятного тепла. Дурнота отступила. Я взяла еще одну салфетку и краешком промокнула пот у висков.