Шрифт:
Глава 1
Предчувствие неизвестного
Меня зовут Ольга. Не Оля, не Олечка, ни в коем случае не Олька. Только Ольга. Так зовут меня большинство моих знакомых и учителей, начиная с третьего класса. К этому я привыкла, никогда не любила нежностей и сантиментов, всяких там «уси-пуси», объятий и поцелуев, всё это не для меня. Всегда чувствовала себя взрослой и очень серьёзной. Как будто мне от рождения было сразу лет двадцать, и я никогда не была ребенком. Смотрела на поведение своих одноклассников с непониманием и удивлением: вот дети.
Однажды летом, перед третьим классом, я с родственниками переехала из города в село. Из небольшого, красивого,
Но самое главное для меня – село со свежим воздухом и многими веселыми и пугающими, забавными странностями. И вижу их, как я поняла, в основном только я одна. Я видела сказочных домовых, приходящих в гости к нашему домовому. Наблюдала, как кружку в руках у дедушки выхватывал старичок домовой и нечаянно ронял. Я лицезрела седого старичка домового и как падает кружка. А дедушка, естественно, не разглядел домового, но почувствовал, как вырывают у него кружку с чаем. Мне было странно, почему я вижу домовых?
Я встречала говорящих со мной на улице кошек. Это было, к счастью для моей бедной, больной головы, лишь однажды. Но «кошачье» необычное происшествие впечатлило меня на всю оставшуюся жизнь. Я редко хожу одна и, наверное, ужасная домоседка. А самостоятельная прогулка на дальнее расстояние для меня удивительна и нетипична.
В тот день нашему классу нужно было идти на дополнительный урок в соседнюю школу, а это путь не близкий, минут двадцать пешком, для меня непривычный. Я остановилась на перекрестке. Он был совсем не похож на сельскую тихую улицу. С нетерпением ожидала, когда изменится цвет на светофоре, пропуская машины. Вдруг увидела сидящего рядом на тротуаре пестрого, трехцветного, толстого кота, невозмутимо разглядывающего меня.
– Здравствуй, – неожиданно промурлыкал кот, чуть приоткрывая свой маленький, розовый рот и показывая великолепные белые зубки.
– Удивляешься встрече со мной, котов говорящих не видела? – поинтересовался разговорчивый и улыбчивый мурлыка.
– Да, ты первый кот, заговоривший со мной сегодня, – вежливо ответила я пестрому толстяку, остолбенев от удивления, но, к счастью, не совсем потеряв дар речи.
– Знаешь, я люблю быть первым во всём, – продолжал свою беседу котик.
– У меня это не получается – быть первой, – отвечала я, почему-то абсолютно серьезно и немного расстроено, говорящему коту.
– А сегодня получилось, ты мой первый собеседник, – промурлыкал, как настоящий чеширский кот, мой новый знакомый, и улыбнулся, такой же сияющий улыбкой, от уха до уха.
– Прощай, – сказал кот. И побрел медленно прочь, потом остановился, обернулся и напророчил: будет место и земля, где ты будешь в числе первых по праву, и корона будет тебе впору и к месту. Сказав эти слова, кот припустил быстрее и скрылся из виду, оставив меня стоять с открытым ртом от удивления. Но удивляться было некогда, можно опоздать на урок. Значит, и ни к чему.
Вот такое тихое и спокойное для меня село, где я живу, и я не сумасшедшая, и не брежу наяву. Все эти мелочи. Скрипы и видения у нас в доме были предисловием к чему-то большему, что должно было произойти. И я, как Ассоль, ждала необычайных событий, но не алых парусов, а чего-то другого, своего. Говорящий кот же мне обещал. Он не должен был обмануть. Умный, и разговорчивый кот ни в одной сказке не является обманщиком, только сказочником. Я надеюсь, мой пестрый, общительный знакомый напророчил мне приключения, а то жизнь скучна и однообразна, как шарманка, каждый день повторяется одно и то же, только собрания соседских домовых, приходящих в виде белых кошек и рыжих котов в наш дом на цыпочках, на задних лапках, разнообразят её немного. Я уже привыкла видеть настоящий облик домовых и понимаю их язык, не испытывая при этом удивления. Домовые для других
То, что происходит со мной сейчас, началось около двух лет назад. Тогда мне было шестнадцать. А всего через месяц – исполнится восемнадцать.
Мы с моей мамой и младшей сестрой находились в такси, на пути домой, из центра, в субботу, в середине лета. Мы живем почти на краю села, возле самой речки, а до центра, где все магазины и библиотека, поликлиника, почта и прочие блага цивилизации надо идти с полчаса пешком или автобус, а лучше всего такси. Я только в легковой машине, где еду самостоятельно, без толпы, чувствую себя человеком.
Я глядела в окно машины, и перед моим внутренним взором предстали совсем другие картины. Я смотрела на густой красивый лес, а не на маленькие, привычные, одноэтажные дома. Такого прекрасного, зеленого, дремучего леса я не видела никогда наяву. Или, если верить смутным ощущениям где-то внутри, все-таки видела? Таким знакомым мне показалось видение, и средневековый замок вдали за лесом. Таким близким. И далеким одновременно. Как будто я легко могу попасть в этот замок и лес. Как будто я посещала этот сказочный, волнующий лес и «книжный» замок совсем недавно.
Дома, переодеваясь, я бросила случайный взгляд в зеркало и вместо привычного отраженья в домашней футболке и брюках увидела себя в зелёном, бархатном платье. Очень захотелось прикоснуться к прохладной глади, проникнуть сквозь поверхность зеркала и оказаться там, где замки, леса и есть место чуду. Начало это или середина немного странных и сказочных событий я тогда решить не смогла, только недоумевала: что это значит?
С этого летнего, загадочного утра каждый день, проходя мимо зеркала, я видела себя в отражении в старинных зеленых платьях в пол, то бархатных, то шелковых, но всегда с длинными рукавами и очень строгими, без малейших вырезов и разрезов. Для меня, со своими не современными привычками и устаревшими нравами, в нашем быстром двадцать первом веке, эти платья казались верхом великолепия и лучшей одеждой в мире. К моему бледному, легко краснеющему лицу и длинным русым, волнистым волосам очень шел тяжелый зеленый бархат и легкий волнующий бирюзовый и нефритовый шелк.
Так незаметно прошла пара недель, и мы с мамой по вечерам стали слышать тихие, легкие шаги и тяжелый шелест одежд. Как будто часов в десять вечера кто-то пробегал в громко шуршащем шелковом плаще мимо нас по дому. Успокаивало только то, что вдвоем с ума не сходят. Это не грипп или ветрянка. А к утру после невидимых визитов стали пропадать продукты. Началось с обычных пельменей, за день как-то был съеден целый килограмм. Дедушку с бабушкой это событие повергло в удивление, но удалось заговорить, внушить, что пельменей было меньше, чем они думают и у нас с сестрой появился вдруг дикий, звериный аппетит. Каждый вечер и ночь мы вдвоём с мамой улавливали еле слышные вздохи и быстрые шаги, (что делать я повторяюсь, но происшедшее очень взволновало меня). Иногда даже, данные на шкале, в микроволновой печи менялись. Ночной гость научился пользоваться техникой, и грел продукты перед употреблением. Несмотря на то что на ночь мы выключали водонагреватель, вода по утрам оставалась горячей. Неосторожно ступая, можно было наткнуться на кого-то незримого. Когда я сушила волосы, иногда стукалась феном об пустоту. Очень материальную пустоту, отвечающую на это тихим вздохом. И это лишь часть странностей, происходящих в нашем доме. Кто он? Что для нас значит происходящее? Или мы все-таки подхватили новый вирус сумасшествия. Конечно же, в последнее верить совсем не хотелось. Возможно, будущее подскажет, что всё-таки происходит.