Сказка - ложь...
Шрифт:
– Еще несколько верст. – Грубый хрипловатый голос вырывался из волчьей пасти с клубами пара, похожими на облачка.
Царевич недовольно засопел и покрепче вцепился в густую серую шерсть.
Она смотрела на белое великолепие сквозь замысловатые узоры на оконном стекле. Прозрачное пятно, оставленное теплым женским дыханием, постепенно вновь обрастало льдистым чудом, превращая деревья снаружи в причудливых косматых великанов.
Баба Яга задумчиво постучала пальцем по тяжелому подоконнику из темного мореного дуба. Там. Он был там, в этом холоде и
Повернувшись всем корпусом, Яга еще раз оглядела комнату. Не забылось ли чего в спешке?
Огонь мирно потрескивал в печи, бросая яркие отблески пламени в закрытом пространстве. Гладкий бревенчатый пол блестел чистотой, большой стол был накрыт широкой вышитой скатертью, и даже сушеное разнотравье под потолком вносило свою скромную лепту в убранство жилища. И запах. Аромат каши с мясом наполнял дом. Просто и сытно, всё в точности, как и любил гость.
Ведьма тяжело вздохнула, вновь повернувшись к окну. Минуты текли, будто намазанные тягучим медом, а вот темнота за окном наступала с немыслимой скоростью. Снаружи мелькнул высокий мужской силуэт, заставив Ягу встрепенуться, с надеждой всмотревшись в обмороженные оконные стекла. Но нет. Это был всего лишь Генерал Мороз. Внушительный широкоплечий повелитель холода. Он мерным шагом обходил свои владения, присыпая ели густым снежным кружевом.
Повернувшись к светлому пятну окошка, Мороз заметил ведьму. Приветливо кивнул и улыбнулся так, как улыбаются только зимние боги. Точеные черты лица, будто высеченные из снежного мрамора. Глаза, цвета грозовых туч. Плечи, обхватом с вековой дуб… Его белые волосы, достигающие плеч, даже не шелохнулись, когда мужчина продолжил свой путь. Знал, что ждала Яга отнюдь не его.
«Красивый мужик, этот генерал, – подумала женщина. – Но он лучше. Определенно».
Взгляд ее привлекло темное мельтешение между сугробами. Сердце бешено забилось, отсчитывая секунды, а пальцы непроизвольно впились в узорчатую пуховую шаль. Она не обманулась. Просто не могла. Время шло, и постепенно темная фигура оформилась во вполне четкий силуэт волка и… сидящего на его спине человека.
Ахнув, Яга поспешно набросила морок. По гладкой женской коже цвета топленого молока зазмеились глубокие морщины и проступили возрастные пятна. Рыжие кудри побелели, будто покрывшись пеплом, а грудь усохла и обвисла. Нос удлинился, превратившись в уродливый клюв, нависающий над подбородком. Женщина удовлетворенно кивнула, укуталась в теплую нежность шали и принялась ждать.
Темное объемное тело избы нависло над землей на крепких столбах, напоминающих куриные ноги. Иван-Царевич зябко поёжился, вспомнив нянькины рассказы и собственные ночные кошмары в далеком голоштанном детстве. Ух!
– Что, замерз? – волк, наоборот, будто даже повеселел, увидев мрачное строение. – Сейчас хозяйка и погреет, и накормит.
– Это в печи, что ли? – прогудоносил Иван.
Насморк был весьма закономерным окончанием этого замечательного дня. Уцепившись за шерсть своего «коня» одной рукой, царевич вытер
– Не в печи, а на ней, – хрипло захохотал серый.
Впрочем, это скорее было похоже на полу-вой, полу-рычание. И производило определенный эффект. Жутко.
Вблизи изба оказалась еще страшнее.
– Избушка, избушка… Стань ко мне передом, а к лесу задом…
Именно так поговаривала старая Иванова нянька, пока отец, Царь Додон, не решил, что она распускает слишком много сплетен, и не сварил старуху в молоке. Заживо.
– Ты чего? – озадаченно рыкнул волк, – это же древесные корни, чтобы в половодье не затопило…
Иван пожал плечами.
– Ты еще скажи, что тут не ведьма живет.
– Ну, ведьма, – кивнул серый. И громко крикнул, – Яга, открывай!
Дверь тотчас же заскрипела, будто внутри ждали именно этого оклика. В свете дверного проема появилась сгорбленная косматая фигура. Её крючковатый нос с большой волосатой бородавкой отбрасывал длинную тень, отчетливо выделявшуюся на белоснежных сугробах. Царевича снова переколотило, однако… Из избы шел настолько великолепный аромат свежей еды, что внешность старухи вполне можно было проигнорировать.
– Фу… Русским духом пахнет! – скривилась ведьма, став еще отвратительнее.
– Ну, пахнет, – согласился волк. – В баню бы его…
Иван скромно промолчал. Не далее, как сегодня утром, он отдал дань щам из кислой капусты, на поверку оказавшимся не совсем свежими. Поэтому русский дух определенно присутствовал.
– Ему надо, пущай и топит, – фыркнула старуха.
– Он гость, – ответил серый, – сын царский. Не приучен. Убьется еще в процессе.
– Ладно, – вздохнула бабка. – Но не пускать же его к столу таким.
– Баня, – напомнил волк, стряхивая Ивана со своей спины.
– Твоя правда, – кивнула старуха. – Пошли, что ль…
Проводив Царевича в баню и оставив в умелых руках банного духа, ведьма вернулась в горницу. Теплое волчье тело расположилось в безопасном удалении от жаркого огненного очага. Умные глаза цепко всматривались в женщину.
Морок совсем её не испортил. Быть может именно потому, что он мог видеть сквозь иллюзии, а может потому, что любил её разной, сколько бы обличий эта женщина не принимала. Всегда разная – умная и глупая, тихая и ворчливая, нежная и яростная, она будто являлась его частью, самой первоосновой сущего. Половиной души. И пусть проклятье жгло их обоих, а люди всё больше отворачивались от старых и забытых богов, но она оставалась именно тем спасением, в котором он всегда нуждался.
– Не скоро твой Царевич еще.
В руках Яги появилась длинная курительная трубка. Пальцы женщины, двигаясь по-молодому проворно и ловко, подхватили лучину из горящего чрева печи. В воздухе потянуло сладким травяным дымком. Волк громко чихнул, потерев нос огромной лапой. Слишком мощным был его нюх.
– Прости, – ведьма тотчас же затушила едва затлевший огонек, – я не подумала.
– Сколько у нас? – Пророкотал густой волчий голос.
– Час есть, – Яга пожала плечами. – Я ему кваса на травах оставила и баннику наказала попарить Царевича хорошенько. Привез гостя сопливого…