Сказка о быке Ташлыке, его сыне и траве-Мураве
Шрифт:
Но уж сколь ни стой, ни мнись,
Коли надо – окунись!
Первым бык в реку вскочил
И волну вперёд пустил,
Да такую, что она
Возвратилася полна
И стоявший кучно скот
Смыла с берега на тот.
Переправы этакой на Вятке
Отродясь не видели стерлядки.
Ай да бык, наш волномёт,
Ему б паромщиком в Речфлот!
Ну и вот она, награда, –
Цель, к которой рвалось стадо!
Нургуш – вятской флоры край!
Лесных красот, пейзажей рай!
Он в центре
Коль три в углах коровника:
И стоит в петле реки
От Боровки к Суводи,
А от той на южный двор,
К месту, что Разбойный Бор.
Бор разбойный потому,
Что тропа ведёт к нему,
Да такая, что на ней
От страха б помер Бармалей:
Яма в яме через пень –
Вместо часа трусишь семь.
Коль промешкал в светлу пору,
Ночь накрыла тьмою флору, –
Чтоб не сбиться с той тропы,
Лучше путь свой прекрати,
Окружи бивак крестами,
Сам же спрячься под кустами.
Птицы местные не врут –
Леший точно бродит тут.
Славен сей таёжный коврик,
Как Бермудский треугольник.
Заблудиться, сгинуть в нём
Можно ночью, утром, днём.
Да когда угодно вам:
«Прибывайте – ждут вас там!»
Отошли лишь от реки,
Глядь, кругом одни жуки:
Жук-усач сидел на пне,
Выставив антенны две,
Длинный, чёрный в крапинку,
Телом с виноградинку.
А усы-то у него
Подлиннее самого.
Силён любитель лесосек,
Как Железный Дровосек.
Коль за бока его возьмёшь,
Вместе с пнём и оторвёшь.
Сей порхатель жесткокрылый
Очень шустрый и сварливый:
Стоит вам его задеть,
Будет час пищать-скрипеть.
Сам же парень шестиногий
Безобиден, как убогий.
А вот личинка усача –
Наподобье палача –
Не оставит и корня
От безжизненного пня.
Потому жука с укором
Называют древожором.
Тут о пень Ташлык споткнулся,
В ствол еловый рогом ткнулся
И содрал с него кору,
А там картина на виду:
Кряж, изъеденный в проточки,
Ни одной прямой нет строчки.
Здесь работал не чертёжник,
Не татушник, не художник,
А прожорливый географ –
Короед то – жук-типограф –
Тайный враг лесов таёжных
И вершитель дел «подкожных».
Это всё его личинки
Рисовали ртом картинки.
Залихватские же стили
Всех бурёнок удивили.
А
Им вскружили головы.
И одна бурёнка-тёлка
С самой модной в стаде чёлкой
С просьбой кинулась к быку:
«Я такие же хочу!»
Бык сказал: «Уймись, красотка,
Поразит тебя чесотка!»
Подошли к дубовой роще,
Что ещё быть может проще,
А тут – нате вам, идиллия:
Летает целая флотилия
Пуль красно-коричневых
С гулом крыл неистовых.
То бишь майские жуки (хрущи) –
Вполне себе солидные мужи-хлыщи.
Неуклюжие поп-дивы
С небольшие будут сливы.
Каждый в панцирь облачён
И собою недурён.
Едят жуки в свои набеги
Цветки и сочные побеги,
И оттого их грузные тела
Обросли щетиной до чела.
А усы – шедевр хрущей –
Из пластинок-лопастей
И раскрыты деревом
Иль словно пальцы – веером.
Тёлки тут давай вздыхать
И родителю пенять:
«До каких же это пор
Будем мы терпеть позор
И ходить в клуб молодиц
Без таких же вот ресниц?»
Им Ташлык мычал: «Хватит ныть!
Я длинней вам наращу, так и быть!»
Перешли чрез пней дорожку,
На цветке нашли бронзовку:
Собой она казистая,
Зелёно-золотистая.
Хотя вообще-то чёрная,
Как тьма глубин озёрная.
Просто так диковина
Самим Творцом устроена:
Отражает кожа свет –
И спектр жука меняет цвет.
По цветку она ползёт
И везде его грызёт:
Лепесток за лепестком.
Вот и съела весь бутон.
Скошен цвет, как будто смерчем…
Любоваться больше нечем.
«Это ж надо! Гляньте вы:
Едоков тут как травы! –
Говорит Ташлык внаклонку
Измождённому телёнку. –
Мы зачем сюда пришли?
Так давай ужо ищи!
Стоит только опоздать –
Неча будет собирать!»
Ай да бык, куратор-проводник,
Ему б охранником в цветник!
Бык Ташлык хвостом махнул,
Пень трухлявый подопнул
И сказал, взглянув на стадо:
«Отправляться дальше надо,
А не то съедят жуки