Сказка о двух розах
Шрифт:
Роза при виде их горя снова почувствовала боль и раскаянье за прежнюю вину.
Снова наступила ночь, и снова розе приснился сон, но не такой, как в первый раз, а мрачный, зловещий. Не двое прелестных детей, а страшный хрипящий старик, волоча ноги, вошел в жилище сапожника и прокрадывался туда, где спали дети. Страшное мертвенно-желтое сияние окружало фигуру старика. При этом свете роза увидала, как ужасный призрак наклонился над детьми и протянул свою костлявую руку к их головкам, сразу
Но роза еще раз и еще горячее взмолилась: «Господи, позволь мне отблагодарить этих бедных людей за их любовь и за все то добро, что они мне сделали. Дай мне отплатить им за это в лице тех, кто дороже всех их сердцу — в лице их детей!»
И все сильнее, все упоительнее становился ее аромат, все яростнее были взгляды, которые бросал на нее призрак. Но последний ничего не мог поделать; он не мог сопротивляться этому аромату, не мог вернуться в комнату детей, потому что сладкий аромат, словно покрывало, закрывал от него дверь в детскую комнату. И вдруг он повернулся и, шатаясь, как пьяный, вышел из жилища сапожника.
Несколько дней спустя бедный сапожник, постоянно бегавший по городу в поисках работы, вернулся домой с радостным видом: ему удалось получить новое место.
Дом, куда он поступил швейцаром, находился, судя по его рассказом, в самом богатом предместье города и принадлежал банкиру, считавшемуся первым богачом в городе.
При этом известии роза вся встрепенулась — слова сапожника смутно наполнили ей что-то, но она никак не могла припомнить, что именно.
То был великолепный дом, в котором теперь поселилась семья сапожника, и владельцы его были очень, очень богаты.
— Можешь себе представить, сказал однажды отец, входя в общую комнату, — до чего богаты наши господа. Барыня вдруг велела вырвать все свои прекрасные розовые кусты, стоившие не одну тысячу, чтоб будущей весной посадить на их место одни камелии. Вот садовник и подарил мне одну из ее чайных роз: он говорит, что она больна и продать ее нельзя.
С этими словами сапожник вынул из бумаги великолепную желтую розу, при виде которой белую розу словно молнией поразило: перед ней была та самая желтая роза, с которой она вместе росла.
Желтая роза тоже узнала свою
Но когда дети, поместившие желтую розу также в цветочный горшок, поставили их рядом, и она увидела подле себя белую розу во всем блеске красоты и счастья, она обвилась вокруг нее своими ветвями и, как раньше, обе розы прижались друг к дружке головками. И желтая роза сказала:
— Когда-то ты называла меня счастливицей и позавидовала моей судьбе, но это было на заре нашей жизни. Сейчас, под конец своей жизни, я называю
счастливицей тебя и завидую твоей участи. А так как я должна уйти из этого мира, так много мне сулившего и так мало давшего, то пусть все счастье, предназначавшееся для нас обеих, достанется тебе. Живи долго и счастливо: я вижу, что ты этого заслуживаешь.
При этих словах желтая роза склонила свою прекрасную головку, а на другое утро дети, войдя в комнату, печально воскликнули:
— Увы, желтая роза умерла!
Но тут девочка схватила брата за руку и чуть слышно прошептала:
— Ах, посмотри, как огорчена белая роза — она плакала.
И действительно, в чашечке белой розы сверкали слезы.
Но тут произошло нечто удивительное: глаза мальчика вдруг широко раскрылись и засверкали. Не говоря ни слова, он впился в розу таким пристальным взглядом, словно видел ее впервые. Потом, все еще не говоря ни слова, он взял бумагу и, не спуская глаз с розы, принялся рисовать ее. А сестренка смотрела на его работу и также молчала. Так сидели они, позабыв о завтраке и обо всем, и только когда пришло время идти в школу, они поднялись с места. Мальчик спрятал свой рисунок в сумку, чтоб никто не увидел его, и ушел с таким видом, словно уносил с собой какую-то священную тайну.
Два дня спустя бедный сапожник сидел подле жены и тихо говорил ей:
— Знаешь, Марья, сегодня учитель нашего Антона говорил со мной и советовал мне хорошенько смотреть за нашим мальчиком. На днях он видел сделанный Антоном рисунок розы, и ему сдается, что из мальчугана выйдет со временем знаменитый художник. Что ты на это скажешь?
Но жена на это ничего не сказала — только глаза ее широко раскрылись.
Сапожник говорил совсем тихо, чтобы никто другой не мог слышать. Но в комнате был еще кто-то, услыхавший его слова. То была белая роза: она также не сказала ни слова, но в ней самой что-то говорило, что ее молитва дошла до неба и была услышана.
А что же стало с маленьким Антоном? — пожалуй спросит кто-нибудь из читателей. Об этом, быть может, я расскажу вам в другой раз.