Сказка о гениальном профессоре и его гомункуле
Шрифт:
Неожиданно эксперимент слишком ускорился и вышел из-под контроля профессора. Даже снижение температуры околоплодной жидкости не помогало. Гомункул стремительно набирал рост и вес. Не прошло и двух недель, как он преодолел все циклы развития, на которые простые роженицы затрачивают девять месяцев. И ровно в полночь накануне Светлой Пасхи, Ильюшенька вылупился из своей оболочки. Напористо ткнул её ножкой и сразу подал голосок, мол, вот он я, Мир встречай меня.
О, если бы Мир в этот момент знал, какое ужасное существо возвестило
– Ура, свершилось!… я это сделал!… я покорил природу!… я подчинил её себе!… Наследник моих познаний явлен белому свету!… теперь я всё передам ему!… ура!… – восклицал он, одновременно наблюдая, как малыш задорно плюхается в околоплодной жидкости. Ильюшенька, будто в купели для новорожденных, принимал свою первую ванну. Но долго так не продолжалось. Ойген Карлович вскоре пришёл в себя, и его эйфория тут же сменилась на деловое настроение. Он быстро взялся за обработку малыша. Здесь-то и пригодились все те пелёнки, распашонки и полотенца, что были приготовлены им заранее.
В результате чего спустя всего полчаса Ильюшенька был хорошенько обмыт, обсушен, чист, опрятен, и аккуратно запеленован в свежие простыни. Хотя подавать голос он так и не прекращал, ему сильно хотелось кушать, элементарное желание грудничка. Впрочем, профессор и к этому был готов. В ход пошли кормовые смеси из коровьего молока и питательных веществ на основе простых зерновых злаков: проса, ячменя, ржи. Ильюшенька моментально заглотив импровизированную соску стал с особой жадностью опустошать бутылочку с молочной смесью.
Одним словом, дальше всё пошло именно так, как и полагается в таких случаях. Тем самым у профессора прибавилось хлопот, теперь в его доме появился настоящий ребёнок, младенец, требующий ухода. Начались трудовые бдения у колыбельки. И вот тут стоит заметить, что и они долго не продлились, не прошло и недели, как Ильюшенька покинул колыбельку и стал перемещаться по дому ползком. А вскоре и вовсе потребовал твёрдую пищу, смесей ему уже было мало, он перешёл на каши и даже омлеты. В общем, бурно развивался. Но и Ойген Карлович не стоял на месте, не тратя времени даром, он сходу принялся пичкать Ильюшеньку знаниями.
– Так-с,… не стану оригинальным и преподам ему ознакомительный урок!… Во-первых, пора бы уже начать учить его говорить,… элементарно правильно произносить слова!… Во-вторых, уж коли он так быстро растёт, то и пусть-ка найдёт себе применение в развивающих дисциплинах… – вполне
Но и тут не надо забывать, что профессор был преподавателем высшей квалификации. И вот вам чудо, Илья оправдал его надежды, ибо скорей всего его большая голова сама требовала скорейшего наполнения знаниями. Начался удивительный процесс, его мозг юного гомункула впитывал в себя всё сказанное, словно губка поглощает влагу. Осмысленную разговорную речь он освоил буквально за три дня, и начал общаться с профессором ничуть не хуже студента подростка среднего уровня развития. Притом один из его первых вопросов носил весьма щепетильный характер.
– А вот послушайте-ка меня профессор,… отчего же так получается, что мы с вами как-то странно общаемся, будто совсем чужие!… А ведь вы меня вроде как породили,… создали из своих частиц, маленьких корпускул вашего естества,… и я это понимаю и принимаю!… Но вдруг узнаю, что мне называть вас отцом нельзя,… вы мне в этом отказываете, не даёте, не позволяете,… но как же так? ведь вы же сами мне рассказывали, что у людей заведено как раз всё наоборот, у них кто породил, тот и отец,… и я бы этого тоже хотел!… Так в чём дело? почему нельзя?… – вполне осознанно и даже с лёгкой ноткой возмущения, как-то на досуге спросил Илья профессора, на что тот резко ответил.
– Ну что за вздор!… ведь с научной точки зрения ты, Ильюшенька, всего лишь результат моего удавшегося эксперимента!… И да, я честно тебе об этом рассказал, не стал утаивать и придумывать какую-то небылицу о твоём происхождении!… Да и нет смысла скрывать, ведь ты всё равно бы сам это от кого-нибудь узнал,… уж лучше от меня!… Тем более что ты как раз и создавался специально для того, чтоб принять от меня все мои знания без исключения!… Хотя конечно тебе присущи и примитивные человеческие эмоции,… тебе хочется иметь отца, это тоже понятно!… Но я считаю, что это не так уж и важно, а скорее излишне,… и даже вредно!… Пойми, ты для меня сосуд, некая ёмкость, и я хочу наполнить тебя своими знаниями, чтоб ты их сохранил и в последующем передал дальше своему приемнику!… Ты же видишь, я не испытываю ни к кому привязанности,… у меня нет ни семьи, ни детей,… мне наука заменила всю эту примитивную, первобытную чепуху!… Нет, ну конечно по молодости я пытался построить что-то семейное, какое-то гнездо, очаг, но всё тщетно,… девица, которую я полюбил, изменила мне, выбрала себе богатого купца,… и я после этого полностью разочаровался в браке!… Чем переживать измены и предательства уж лучше иметь трезвый ум и увлекаться наукой,… такого же будущего я желаю и тебе!… Так что давай обойдёмся без сантиментов,… к чертям семейную блажь,… займёмся знаниями,… хорошо!?… – произнеся целую тираду, настойчиво спросил Ойген Карлович, на что тут же получил утвердительный ответ.
Конец ознакомительного фрагмента.