Сказка о глупом Галилее
Шрифт:
Лариса. Ну, в общем смысле я это понимаю, но если насчет заседания, так оно же не может продолжаться без прокурора.
Заседатель. Что-то вы такое, гражданка, плетете непонятное. Конечно, без прокурора не может, но вопрос-то решается просто: не будет этого прокурора, назначат другого. Без прокурора не останемся, не беспокойтесь.
Лариса. Да я, собственно, и не беспокоюсь. Я только хотела вас попросить: когда вы будете решать судьбу моего мужа, вы должны помнить, что это прекрасный человек,
Заседатель. Слушайте, зачем мне все это знать?
Лариса. Но должны же вы иметь представление о человеке, судьбу которого вы будете решать.
Заседатель. Да ничего я не буду решать. Моя роль сводится только к тому, чтобы кивать головой. Мне что-то говорят, я не слушаю, я киваю.
Лариса. Но, может быть, в некоторых случаях вам говорят что-то такое, с чем вы, по вашим убеждениям, не можете согласиться.
Заседатель. Что вы, гражданка! Я по моим убеждениям могу согласиться со всем. Кто я? Никто, просто пешка. Если я не буду кивать, меня заменят другим, который будет, и ничего не изменится. Во всяком случае сейчас. Но если говорить об исторической перспективе, то в этом смысле я в будущее смотрю с оптимизмом. Мы уйдем, на наше место придут другие, энергичные люди. Они будут образованнее и, может быть, даже умнее нас. Они многое исправят и улучшат.
Лариса. Да, когда-нибудь они, может быть, что-то исправят. Но что мне делать сейчас? Как мне сегодня бороться за моего мужа?
Заседатель. А никак. Никак не надо бороться. Поверьте, когда-нибудь все само собой образуется. Так или иначе, но все идет к лучшему. Конечно, не сразу, но лет через двести-триста таких процессов уже не будет, будет что-то другое.
Лариса. Вы такими масштабами меряете. Двести-триста. Я же не черепаха. Я до этого не доживу.
Заседатель. Это не важно, что вы не доживете. Я говорю об общей исторической перспективе, на которую я смотрю, в общем-то, с оптимизмом. (Уходит.)
Второй заседатель быстро идет по сцене. Видит Ларису и пытается уклониться от разговора.
Лариса. Здравствуйте.
Заседатель (вынужденно). Здравствуйте. (Пытается обойти Ларису.)
Лариса (загораживает дорогу). Извините, у меня к вам просьба.
Заседатель. Да что вы пристаете ко всем со своими просьбами. Надо же какая, никому не дает проходу.
Лариса. Что значит никому? Вы же заседатель.
Заседатель. Ну заседатель, заседатель. Но сейчас я, как видите, не заседаю, а хожу, сейчас я прохожий.
Лариса. Я понимаю,
Заседатель. Ну хорошо. Что вы хотите?
Лариса. Я только хотела сказать, что мой муж Подоплеков…
Заседатель. Я знаю, что ваш муж невиновен.
Лариса. Конечно же невиновен.
Заседатель. Ну и что, что невиновен? Это все знают. Я знаю, вы знаете, они (показывает в зал) знают.
Лариса (растерянно). А если знаете, зачем вы его судите?
Заседатель. Что значит зачем? А что же нам еще делать, если мы ничего другого делать не умеем?
Лариса. В таком случае вы его посудите немного, а потом оправдайте. И председателю скажите, что мой муж ни в чем не виновен.
Заседатель. Я такое скажу председателю? (Громко смеется.) Да вы что, за сумасшедшего меня принимаете?
Лариса. Ну почему же за сумасшедшего. Я принимаю вас за честного и порядочного человека.
Заседатель. Ай-яй-яй, какие слова! Честный и порядочный. Я, может быть, не честный и не порядочный, но и не сумасшедший. (Сердится.) Вы когда говорите, когда призываете меня, вы думаете своей головой, к чему призываете? Ну представьте, допустим, я сделаю, как вы говорите…
Лариса. О, это было бы очень хорошо!
Заседатель. Кому хорошо? Вам?
Лариса. Вам. Если бы вы подняли свой голос, это, знаете, произвело бы такой общественный эффект! Это оздоровило бы обстановку.
Заседатель. Ой, что я слышу! Уши вянут! Да как я могу поднять свой голос. Да меня тут же скрутят в бараний рог. И вам не помогу, и сам пропаду ни за грош. (Махнув рукой, идет дальше, бормоча про себя.) Общественный эффект, поднять голос…
Лариса. Слушайте, а что же мне делать?
Заседатель (останавливаясь). Вам? (Возвращается и, приложив ладонь ко рту, громким шепотом.) Бежать!
Лариса. Бежать? Куда? Как?
Заседатель (оглядываясь). Куда угодно и как угодно. Здесь сидеть нечего. Здесь никогда ничего хорошего не будет. Люди деградируют, система разложилась, никаких изменений не будет ни сейчас, ни через двести, ни через триста, ни через тысячу лет.
Лариса. Неужели вы думаете, что ничего нельзя изменить? Но если бы мы все сообща взялись за дело…
Заседатель (морщится). Слушайте, бегите и как можно скорее.