Сказка о музыканте
Шрифт:
— Ния! — девушку нигде не было видно, и воевода позвал еще раз: — Ния, где ты? Ния!
Жан вбежал в распахнутые двери и сразу от порога крикнул:
— Мы ее нашли!
Тотчас Ярден, а вслед за ним еще человек десять рванули с места, и Жан бросился вперед, показывая направление.
— Мы с Лаэртом ее услышали, — на ходу объяснял он, сбегая вместе с Ярденом по лестнице. — Там какие-то… заперлись в комнате, и держат, наверное, как заложницу…
У закрытой двери стояло несколько человек, из которых воевода лично знал только Лаэрта.
— Там?
Немой кивнул, и тут же из
— Дайте мне дорогу, иначе девчонка умрет! Вы слышите? Дайте мне дорогу!
— Если хоть волосок упадет с ее головы, я голыми руками порву тебя на кусочки, — пообещал воевода. — А сейчас, если хочешь остаться в живых, сдавайся.
— Я не собираюсь сдаваться! Я требую, чтобы мне дали экипаж и возможность покинуть город! Я…
Женский крик, солдатская ругань, и снова — звон разбитого стекла. Ждать больше не стали, по приказу Ярдена несколько человек ударили в дверь, полетели щепки, вырубленный замок упал с противоположной стороны. Створки распахнулись, впустив в небольшое помещение обозленных мужчин, которые мгновенно повалили на пол начальника полиции и его помощников. Нии в комнате не оказалось, но сквозь разбитое окно свешивалась наружу, слегка раскачиваемая ветром, бархатная портьера.
Девушка сидела на траве, потирая ушибленную при падении ногу. Когда знакомые лица выглянули в окно, Ния приветливо улыбнулась и помахала связанными руками: мол, все в порядке, а потом медленно поднялась и, прихрамывая, направилась внутрь. Ее узнавали и приветствовали, поздравляя с освобождением. Многие были ранены, и часто на пути к центральному входу приходилось всматриваться в лица убитых, каждый раз опасаясь увидеть лицо друга или просто знакомого. Ния знала, что нападение планировали заранее и уже давно, однако сейчас ей казалось, что воевода затеял все только ради ее освобождения, и потому, глядя на повстанцев, девушка испытывала острое чувство вины, которое сознательно пыталась в себе заглушить.
Ярден встретил ее на ступеньках широкой лестницы и крепко обнял, едва не до хруста в костях. Потом, отступив на шаг, сказал серьезно:
— Раненых много.
Это означало, что ночью Ние будет не до сна, и хотя ей помогут все, кто сегодня оказался удачливей своих соратников, все равно каждый будет ждать именно ее внимания, а потому до утра не удастся сомкнуть глаза. "Что ж, я вдоволь отдохнула в тюрьме" — подумала Ния, вспомнив свои попытки уснуть, сидя на прелой ветоши, расстеленной поверх сырых камней.
Устроить госпиталь на первом этаже было удобней всего. Ния распорядилась, чтобы раненых несли туда, отправила Рифа и Вильена на поиски перевязочных средств и лекарственных препаратов, и внезапно остановилась, увидев немого Лаэрта, который, покачиваясь, выходил из бокового коридора.
"Человек, предавший Эльнара".
Мимо него провели связанного начальника полиции. Взгляд пленника зацепился за Лаэрта.
— Ты?
Немой обернулся, его лицо посерело, шевельнулась рука с мечом.
— Постой! — вероятно, Даргальт следил за Лаэртом, как обычно в последние дни, и потому вновь оказался рядом. — Ты участвовал в допросе Эльнара? — обратился он к начальнику полиции.
— Да, — коротко ответил тот.
— Возможно, ты знаешь и того человека, который на пытках выдал музыканта.
Под аккуратно подстриженными усами главного полицейского расползлась
— Вот он, перед вами, — сказал он, глядя на Лаэрта в упор. — Я вижу, тебе неплохо живется, в то время как все, кого ты называл друзьями, мертвы. И они умерли, так и не раскрыв тайну, а ты? Ведь ты все-таки предал их. Разве я не прав?
Немой качнулся вперед, но его остановили, и сразу несколько рук отбросили назад, к стене. Бывшего начальника полиции повели дальше, а Лаэрт остался на месте, продолжая сверлить ненавидящим взглядом его спину.
* * *
Вдохновленные успехом повстанцев под предводительством Ярдена, все новые люди приходили к захваченному дворцу. Не успело небо посветлеть, как в сторону городской тюрьмы выдвинулось более двух сотен хорошо вооруженных человек. Запасы оружия нашли в резиденции наместника и в главном полицейском управлении Карены. Перед натиском вынуждена была сдаться охрана тюрьмы, и вскоре унылые коридоры были оглашены победными криками, освещены множеством факелов. Скрежетали заржавелые запоры, гремели о решетку тяжелые связки ключей. Пленники выходили на улицу, некоторых, совершенно ослабевших, несли на руках. Большинству идти было некуда, и потому они присоединялись к освободителям, возвращавшимся во дворец.
Раненые занимали почти весь первый этаж. Ния едва не падала с ног от усталости, потому что подойти нужно было к каждому.
— Вижу, тебе нужна помощь?
Ния обернулась на знакомый голос, и лицо ее озарила улыбка: в дверном проеме стоял дедушка Йорхан, рядом с ним — Тимка с сопилкой в кармане и тяжелой сумкой на плече. Скорее всего, там были лекарства.
— Как хорошо, что вы пришли! — девушка обняла старика, а потом и мальчишку. Дедушка Йорхан тут же опустился на колени возле тяжело раненого бородача, а Тим, оглядевшись по сторонам, принялся уверенно продвигаться в дальний конец широкого зала.
Лаэрту досталось уютное местечко на полу, возле дивана. Облокотясь о мягкую боковину, немой ждал своей очереди. Ния уже перевязала его, причем она делала это молча, стараясь не глядеть своему пациенту в глаза, потом ушла, сказав, что рану надо зашить, и чуть позже она этим займется. Глаза закрывались, но боль в груди не давала уснуть. Остальные храбрились, кому-то удавалось смеяться над рассказываемыми одним из поселян смешными историями, но чужак, который вроде должен был стать своим после битвы, после пережитых вместе опасностей, оставался в стороне, не пытаясь разговаривать с кем-то, слушая разговоры украдкой. Они не посмели осуждать его открыто — никто, кроме Даргальта, — но человек, который, пусть и под пытками, выдал властям легендарного Эльнара, народную гордость и всеобщего любимца, не заслужил в их глазах прощения.
Лаэрт на подобное отношение не обижался вовсе, считая все происходящее само собой разумеющимся. Только слова начальника полиции не выходили из головы, и невозможно было убедить себя, что это — лишь часть игры, которую он, Лаэрт, сознательно поддерживает, не ощущая желания что-либо изменить.
Тим неожиданно появился перед глазами, Лаэрт слабо улыбнулся, когда мальчик опустился возле него на корточки.
— Ты почему здесь один? — наивный вопрос сопровождался удивленным взглядом.