Сказка о потерянной осени
Шрифт:
– Бежим! – вскричали все трое и стремглав понеслись к реке. Тем более что им было по пути – дорога в школу проходила как раз через мост.
Ветер между тем дул что есть сил и смеялся, глядя, как мальчишки пытаются настигнуть домашнюю работу Пьера Веснушки. Бумажный листок то птицей стремительно несся вперед, то легким шелковым парашютом опускался почти до самой земли, но никак, никак не давался им в руки. Причем летел он по воле ветра от дома Чудо Хесслера к дому Генри Рюрикса, от дома Генри Рюрикса к дому Ноти Белого и так далее, пока теперь уже полкласса не пыхтели позади Пьера
Однако все на свете рано или поздно кончается.
– Ой! – с удивлением вдруг выпалил Пьер, чуть не столкнувшись с какой-то дверью.
Только тут он осмотрелся и понял, что добежал, оказывается, до самой школы. Правда, его контрольная работа по-прежнему не собиралась возвращаться к хозяину. Белый листок тихо покачивался бумажным корабликом у окна второго этажа, не перемещаясь ни вверх, ни вниз, ни вправо, ни влево.
«Что за штиль!» – с досадой подумал Пьер, вспомнив о том, как ночью хотел стать капитаном Чудного Корабля, а потом громко скомандовал:
– А ну, дунем! Раз, два, три!
И они дунули! Десять человек, разом, как один! А может, и ветер им помог – да-да, тот самый зловредный ветер. Вряд ли он хотел стать причиной серьезных неприятностей для Пьера Веснушки, у которого, как мы очень скоро узнаем, были весьма непростые отношения с учительницей истории мадам Брюг. В общем, листок с контрольной работой сначала завертелся волчком, а потом мягко спланировал в открытое окно кабинета истории. Прямо на стол к мадам Брюг!
Сама мадам Брюг – страшно худая, высокая дама с длинным носом и крашенными в фиолетовый цвет волосами – этого, правда, не заметила. В данный момент она ходила вдоль доски из одного угла класса в другой и приговаривала себе под нос, радостно потирая руки:
– Ах, этот негодник Пьер Веснушка! Он опоздал уже на пять секунд! А вместе с ним нет и половины класса! Какое дурное влияние! Н-да… К тому же он наверняка не принесет свою контрольную работу. Я просто уверена в этом! У-ве-ре-на! Ах, какой хороший повод, чтобы вызвать в школу его родителей!
Надо сказать, что больше всего на свете мадам Брюг как раз любила вызывать в школу родителей учеников и произносить перед ними речи. Речи она готовила заранее. Обычно они начинались так:
«Да, все в этом мире изменяется к худшему. Во времена моей юности ученики в школе вели себя иначе! Даже совсем иначе…»
Тут начинались личные воспоминания мадам Брюг – и, как вы уже наверняка догадались, нельзя было отыскать никого примернее и лучше, чем мадам Брюг в ее школьные годы. Она и отлично училась, и помогала своей старенькой бабушке по хозяйству, и занималась вечерами чтением толстых исторических книг. Завершались речи чаще всего так:
«Хорошо. Мне кажется, у вас есть надежда. Очень маленькая надежда. Я дам вашему чаду последний шанс, чтобы исправиться. Но помните, что это самый последний шанс».
Иногда же мадам Брюг просто говорила: «Мне очень жаль вас, ведь вам выпало несчастье иметь такое ужасное дитя!» – а затем уходила, громко хлопнув дверью. Один раз с дверью что-то случилось, поэтому мадам Брюг больно прищемила пальцы. Жаль ее, конечно,
Пока мадам Брюг ходила туда-обратно по классу и тихо мурлыкала себе под нос, предвкушая жестокую расправу над Пьером Веснушкой, Пьер и его друзья-одноклассники вихрем взлетели по лестнице на второй этаж школы и в одно мгновение очутились у двери кабинета истории. Так как бежали они очень быстро и затормозить им, понятное дело, было нелегко, то мадам Брюг даже показалось, что дверь слетает с петель.
– Что… что происходит?! – Если честно, она чуточку испугалась. Правда, тут же взяла себя в руки и резво перешла в наступление. – Ах, поглядите! – воскликнула мадам Брюг и решила подождать, чтобы все поглядели.
Но никто не знал, куда же именно надо глядеть.
Тогда мадам Брюг уточнила:
– Ах, поглядите на этого Пьера, которого все называют Веснушкой. Его надо бы прозвать Пьером Двоечником. И Прогульщиком, – добавила она, поглядев на часы. – Ты… вы опоздали на урок на целых пятнадцать секунд!
Мадам Брюг сделала паузу для того, чтобы присутствовавшие в классе девочки ахнули и попадали со стульев от возмущения. Но те, увы, не оправдали ее надежд и сохранили полное спокойствие. А Элли Синеглазка, всегда серьезная голубоглазая отличница, даже открыто улыбнулась, глядя на Пьера Веснушку и прибывшую с ним компанию.
Мадам Брюг почувствовала себя одиноко, но вовсе не собиралась сдаваться.
– Ну-ка, Пьер, Прогульщик-Двоечник, есть ли у тебя с собой контрольная работа по истории Города, заданная мною вчера? Сейчас же открой портфель и покажи мне ее!
Пьер собрался было ответить, что контрольную работу он конечно же сделал, да и ходить за ней далеко не надо, стоит только оглянуться и посмотреть на учительский стол, но мадам Брюг не дала ему и рта раскрыть.
– Ах вот как! Я так и знала! – произнесла она препротивным голосом и торжествующе улыбнулась. – Завтра я с удовольствием побеседую с твоими родителями. Надеюсь, во время зимних каникул они наконец-то займутся твоим воспитанием!
«Вряд ли им это принесет столь же большое удовольствие… Эх, до чего несправедлива жизнь!» – подумал про себя Пьер, однако решил не спорить. Если уж мадам Брюг хочет произнести речь перед его родителями, она добьется своего не мытьем, так катаньем. К тому же у каждого должны быть какие-то радости. Даже у вредной, мечтающей наказать всех и каждого учительницы истории.
Вдохновленная победой над Пьером, мадам Брюг гордо оглядела притихший класс, а затем, чтобы закрепить успех, решила произнести заранее приготовленную для такого случая воспитательную речь. Она рассказывала о том, как в ее юные годы в школе шла настоящая война между мальчиками-хулиганами и девочками-отличницами – со стороны девочек справедливая, конечно.