Сказка о счастье
Шрифт:
Рядом валялась странная металлическая конструкция.
Сима посмотрела на свои руки.
На грудь.
Огоньков больше не осталось. Но... она жива?
Да!!!
И это может значить только одно.
Девочка вскочила на кровать. И рассмеялась.
Она - прошла испытание.
Руки
Какие они - синие птицы?
Яркий лазурный хвост. Темное окаймление по краю крыла. Узкая, изящная головка, точеная шея, пышное оперение... и человеческое лицо.
Сима? Лицо ее. А глаза стали намного ярче и серьезнее.
В следующий миг в окно выпорхнула синяя птица.
Блеснула пышным оперением - и растаяла, слившись с ночным небом.
***
Когда Аня влетела в палату, там ничего не было.
И никого.
Смятая кровать.
Опрокинутая капельница.
Несколько ярко-синих перьев на белой простыне.
– А где пациентка?
– удивился Лев Михайлович.
– Ох, и здорова ты бегать!
– Не знаю, - Аня развела руками, незаметно сгребая с кровати перышки.
– Вы, правда, не слишком сердитесь?
– Да я почти с самого начала знал. И разрешение дал по телефону на твои художества. Хотя драть тебя надо солдатским ремнем. Чтобы знала.
Аня улыбнулась.
– Меня надо учить и учить. Чтобы я стала хорошим хирургом.
– Отличным. И замечательным.
Девушка улыбнулась. Подошла закрыть окно. И тихо шепнула в ночное небо:
– спасибо, Сима.
Показалось ей или нет? Но на миг ветер донес до ее ушей торжествующую птичью трель.
И все смолкло.
Аня проживет много лет. Спасет множество больных.
Но эту песню она никогда не позабудет.
Никогда...
Интерлюдия 3.
Немного позднее.
– Дядь Миша, а я сегодня сальто сделать смог!
– Лёшка, ты просто молодец! Ты вообще прирожденный боец.
– Наверное.
– Как мама?
– врачи говорят, что ее скоро можно будет выписывать. Недели через три она будет дома. А вы пойдете с нами ее встречать?
–
– Обязательно приглашу.
– Мальчик замялся ненадолго, а потом все-таки спросил.
– Дядь Миша а вы никогда на улице не видели девочку с синими волосами?
– С синими? Как Мальвина?
– Наверное. Только Сима - она невероятная. Я после встречи с ней смог взлететь...
– Дети часто летают. Когда растут, - Михаил Иванович погладил ребенка по торчащим вихрам. Но Алёша помотал головой.
– Вы не понимаете. Я не спал. А она помогла мне взлететь.
Михаил Иванович не стал спорить. Только улыбнулся. Мальчик вырастет и забудет А пока не надо разрушать эту сказку.
– Тогда скажи ей за это спасибо. Летать дано не каждому.
Алёша поглядел в небо.
Вспомнил ощущение облаков под крылом. И вдруг четко и громко произнес:
– спасибо тебе, Сима!!!
***
– Сегодня мы в гостях у Владислава Петровича Конюшенного.
Журналистка улыбалась в камеру профессиональной улыбкой. Безжизненной.
Но недолго. Стоило ей войти в галерею, где были выставлены работы художника, как она восторженно ахнула. И разговаривала уже совсем по-другому.
Нельзя было поверить, что все это - дерево.
Легонький кораблик словно летел по волнам. И деревянные паруса ей-ей шевелились, как живые.
Загадочно смотрели человеческие лица с резных портретов. Они не имели ничего общего с иконами. Ни канонов, ни установлений.
Но гений мастера был таков, что люди казались живыми. Только дотронься - и деревянные глаза распахнутся, губы улыбнутся - и портрет оживет.
Легкое деревянное кружево словно плыло в воздухе. Птицы парили под потолком. Олень, вырезанный из причудливого корневища, словно оттолкнулся одной ногой от подставки - и застыл в момент прыжка.
Леший тянул то ли лапы, то ли корневища к входящим. И по строгому его лицу было видно - не зли хозяина леса! Заплутаешь и не выпутаешься...
Фигура обнаженной женщины в углу стояла, гордая и спокойная в своей наготе. И даже сомнения не возникало - именно так правильно. И какая там обнаженная натура!?
Какая критика?
Там, где приходит гений - умолкает змеиное шипение.
Спустя час, когда прекратилось выражение восторгов и восхищений, журналистка смогла-таки перейти к деловому стилю общения.