Сказка о том, как Иван женился...
Шрифт:
Она придумала строить Великую Китайскую стену и оградила дикий край лесов от ранней экспансии. Она оставила заповедником целый континент, нарушив правило, затормозив развитие разума, но оставив не тронутыми огромные земли, заселенные симпатичными, цвета земной крови, человечками.
Она не дала погибнуть обречённым, рано появившимся на свет во времени, прозванными современниками гениями, людям. Так появились не ускорившие ход времён, но давшие миру новые загадки и пробудившие любопытство: Леонардо Да Винчи, Эйнштейн, Тесла.
Она
Находясь между сном и явью, в самом удалённом, продуваемом ветрами и огромным океаном, острове, она вдруг осознала, что устала создавать.
Ей не был интересен ход истории, она захотела прожить жизнь, как те два существа, в обнимку летевшие по туннелю, наверняка зная, что обречены, и, не разомкнув рук в попытке затормозить себя при помощи другого тела.
***
— Спустились, значит, мы в пещеру, а там, на полу, в самой середке, гроб стоит стеклянный. Тихо так вокруг. Видно, что ни зверь, ни птица не решаются в это место тёмное заглядывать. Перекрестил я домовину, а турист один, возьми, да упади на неё, в падучей... Видимо дьявольская сила в ответ на крест мой животворящий зашевелилась в москале том. И разбился тут ящик то прозрачный! А от туда восстал Кащей!
— Ну, ты сказы заливаешь, Василь Макарыч! — восхищённо хмыкнул, рядом сидящий гражданин, со следами попавших на лицо осколков тунгусского метеорита.
— Ты, Ермаков, налей мне ещё, и верь! Я тебе улику покажу!
Приехавший уфолог терпеливо плеснул из стоявшей на столе «четвертинки», украшающей старую клеёнчатую скатерть классическими формами заводских автоматических стеклодувов.
Василь Макарыч благосклонно кивнул, потянулся, было, за хлебом, но, передумав, полез куда-то за печную трубу и долго пытался нащупать там тщательно заткнутый свёрток.
Наконец, целлофановый пакет был вскрыт, и перед глазами исследователя предстал кусок довольно прозрачного пластического материала.
— Химия, — фыркнул исследователь. — Наши дни. Оборонка.
— Может, и оборонка, — глазами отмерив оставшийся в бутылке уровень жидкости, ответил путезнатец. — Но, почто эта «оборонка» в глухомани человека живого законсервировала? Вот оно-то и не понятно! Дикие места!
***
Ермаков любил мечтать, именно эта черта приводила недоучившегося физика в горы и тайгу. А его умение пользоваться малым позволяло интересно проводить годы, не работая, а лишь экономно используя сдаваемое в наём единственное жильё.
Со временем его стали узнавать, как любопытного путешественника и начитанного уфолога-любителя, много видевшего, грамотного и умеющего приводить аргументы к любому интересному событию.
В мире, не связанном с пришельцами и артефактами, он числился хроническим неплательщиком алиментов и отцом, не до конца выясненного им самим количества детей, из разных областей своей большой Родины.
В настоящий момент он был специально вызван в затерянную среди глухих лесов
Зная Василь Макарыча последний десяток лет, уфолог-любитель был уверен в его относительной правдивости. Проводник умел приукрашать виденное и слышанное, но всегда в основе рассказа находился мало объяснимый кусочек какой-то загадки.
Совсем перед отъездом с Ермаковым связался редактор журнала «Дом Солнца» и заказал статью. Начатое расследование обещало какой-никакой девидент, и, подкупленный перспективными ежедневно обещанными боевыми «двести грамм», Василь Макарыч был спешно собран в дорогу к склепу.
Рано утром в уже совсем не туристическую октябрьскую пору, уфолог шагнул за порог маленького покосившегося деревенского дома, лишь вскользь глянув на неестественно голубой ореол, вокруг призрачно висящей на небе Луны.
Идущий следом и громко зевающий Василь Макарыч недобро посмотрел на кажущиеся нарисованными точками гаснущие в небе звёзды, закрыл скрипящую дверь и произнёс:
— Не к добру свет-то синий. К мертвякам, да погосту.
И шагнул к ожидавшему их «Уралу».
Глава 10
«... таким образом, из-за совершенно другой гравитации и иного атмосферного давления на Земле долгое время существовала раса великанов. После Всемирного потопа с нами осталась лишь седьмая часть озонового слоя. Животный и растительный мир стал страдать от солнечной радиации, и все измельчали», — Хенрик заканчивал лекцию.
С памятной экспедиции прошло два года, и обещанное Ирен постепенно испарилось. «Как озоновый слой! — хмыкнул он про себя.
– Невозможно бояться неизвестно чего и не проводить исследований. Отпуск на носу».
Уже собираясь уходить, Хенрик Рихтенгден неодобрительно посмотрел, как, весело тыча пальцем в экран, его ассистентка, полненькая хохотушка, показывала фотографии лаборантке. Сегодня ассистентке предстояла встреча с подругами и приятный ужин в одном из маленьких ресторанчиков, где-то в районе Альтштадт-Леэль.
Видимо, мыслями ещё пребывая в отпуске, она явилась на работу в синих джинсовых шортах и футболке с выразительной надписью «I'm not fat — I'm pregnant!». Но в изнуряюще жаркие июльские дни только такой наряд предоставлял относительный комфорт разгоряченным телам.
На последнем кадре, живописно подставив солнцу несколько словно прорисованных складок жира, помощница позировала на фоне водопровода, тащившего свою цементную трубу высоко в горы. Проигнорировав восторженное «Ух ты!», громко прозвучавшее в пустом помещении аудитории, он сумел среагировать на ответ путешественницы: «И представь себе, дорогая, этому сооружению не меньше двух тысяч лет!».
Хенрик притормозил и, обернувшись, пристально посмотрел на экран.
— А где вы отдыхали? — как бы невзначай поинтересовался он.