Сказка о заветном месте
Шрифт:
Она даже огляделась, не заметил ли кто, как она несмело кладёт руку ему на локоть. Но Эктора рядом не было, как и всех остальных, и воин-маг повёл её в коридор – к первой попавшейся лестнице.
Из этого путешествия по замку она не запомнила почти ничего, потому что первоначальное любопытство пропало из-за того же Аедха.
Сначала она ничего не замечала, слушая его негромкий голос, рассказывающий, где какие помещения находятся. Потом будто мысленно споткнулась, услышав в его голосе странные интонации. Это было неожиданное узнавание того же впечатления, которое она прочувствовала, когда про себя произнесла
Этот другой Аедх то и дело склонялся к Наташе, чтобы увидеть её глаза, и улыбался так мягко, что внутри неё всё переворачивалось, а по спине бегали всполошённые мурашки. И девушка ощущала, как взволнованно трепещет пульс – или сердце, как она теряется перед этим мужчиной, когда он задаёт краткие вопросы – примитивные: что ей понравилось в той или иной комнате…
К концу знакомства с замком Наташа получила отчётливое впечатление, что Аедх пытается не освоиться в замке, а побольше узнать о неё самой: как-то сразу и не заметила, что он задаёт вопросы не только о внутренних покоях замка, но и ней самой. Вроде и вопросы о ней задавал как бы между прочим, но сколько же она ему рассказала о себе! В то время, как, не уловив вовремя его странного интереса к себе, она не успела разузнать о нём, хотя и было любопытно: ведь, узнавая о нём самом, она могла бы заиметь пока что примерное представление о том мире, куда попала…
А когда осознала, что происходит, изумилась: зачем ему это?! Он же сам сказал, что вскоре покинет замок! Или из того же праздного любопытства от скуки в этом замке?
Но эти рациональные вопросы немедленно летели ко всем чертям, как только она заглядывала в невероятно тёплые глаза Аедха, который буквально светился лаской, всматриваясь в неё. От скуки и любопытства так не смотрят!..
А как они переходили от лестницы к лестнице… Он спускался первым и поддерживал её, подавая руку, словно она слепая и не видела тех довольно широких ступеней, по которым шла. А ей нравилось опираться на его сильную ладонь – и королевой спускаться с лестницы. Хотя скажи она ему, что заставляет её улыбаться – личный образ как королевы, – он бы, наверное, посмеялся.
А как они оба бежали к кухне, вспомнив о забытом на плите мясе, – хохоча до слёз, как напроказившие подростки! А мясо, как назло, ещё не доварилось. И, чтобы потянуть время варки, Аедх учил Наташу определять, какие из собранных кореньев можно пустить в суп, а какие – использовать для салатов, а то и запечь. И каждая его фраза, каждый её ответ заставляли обоих хохотать так, что странно – их не слышали остальные.
Где-то в глубинах души Наташа ужасалась: что происходит?! Почему они так себя ведут?! Но продолжала плыть по бурной реке организованного Аедхом буйства – в последнем она
И даже Шастю ему удалось подключить к сумасшедшему безобразию на кухне!
Невинный кот вошёл в помещение – наверняка узнать, когда будет обед, и попал в струю неудержимого веселья, когда Аедх схватил со стола длинный стебель какого-то растения и принялся бегать вокруг того же стола, дразня бедное животное и заставляя его азартно гоняться за травой! Наташа хохотала, хватаясь за болевший от смеха живот, и не могла остановиться – до слёз! Вид расшалившегося мужчины в походном одеянии и очумевшего кота, бегающих вокруг стола, был просто ошарашивающим.
Она даже не вспомнила, как сумела бросить нужные травы в суп. Но аппетитный запах постепенно всё же привёл их всех в себя, напомнив, что вскоре надо бы позвать других вынужденных жителей замка к столу.
Они стояли у котла с бурлящим варевом и, тяжело дыша, смотрели друг на друга с едва удерживаемыми от смеха улыбками. Озадаченный и усталый от гонок Шастя давно сбежал подальше от их хохота, сопровождаемый им же.
– И что это было? – выдохнула Наташа, глядя в его глаза абсолютного хулигана.
– Тебе… понравилось? – спросил он в ответ и затрясся-таки в приглушённом смехе.
Девушка, глядя на него, вспомнила всё, что было, и засмеялась сама.
– Аедх, прекрати! Мы ведём себя, как…
И замолчала, не зная, с кем или с чем сравнить их поведение. А потом и вовсе затихла, сообразив, что она сказала. Точнее – как.
Она сказала ему – ты.
И он это тоже услышал. Склонив голову, он всматривался в её глаза, и озорная улыбка постепенно превращалась в едва заметную.
– Тебе… понравилось? – тихо спросил он.
О чём он спрашивает?! О том, что в её мире называется – смешинка в рот попала?
– Понравилось, - подтвердила она – и тут же затихла, затаилась. Она сразу и не заметила, что он тоже говорит ей – ты…
Слишком близко стояли друг к другу. Шаг между ними. Отойти бы. А то вдруг кто-нибудь войдёт – и тогда… Наташа прикусила губу. И что тогда? Ну, стоят. У плиты. И что? Все присутствующие в замке знают, что она кашеварить в здешних условиях не умеет. Ну и… Помогает ей.
– Ты… шустрая, - усмехнулся он. – Такая серьёзная сначала. А можешь и побегать.
Она сразу насторожилась. К чему бы такие разговорчики? Сам всё затеял, а теперь вроде как осуждает? Но говорит вроде доброжелательно. Спросить, что он имеет в виду?
А он внезапно прошептал:
– Хочу отойти от тебя и не могу. Ты – можешь?
Вконец растерянная, она оглянулась на кипящий котёл, снова взглянула на Аедха.
– Не понимаю, - призналась она.
– А мне страшно объяснять, - как будто продолжил её фразу он и взял её за руку.
Кажется, хотел сказать что-то ещё, но из коридора донеслось:
– Наташа-а!!
Оба обернулись на зов. Судя по тонкому голоску – Света. Или Миранда.
Аедх уже не улыбался. Он еле слышно вздохнул и кивнул.
– Мы поговорим потом? – вопросительно заглянула в его глаза Наташа.
Он аж дёрнулся.
– А ты бы хотела? Поговорить?
– торопливо спросил он.
– Хочу, - напористо ответила она. И тут же предложила – а то ещё удерёт от разговора: - Давай к вечеру в саду?