Сказка в дом стучится
Шрифт:
Все шли молча. Друг на друга не смотрели. Я нарочно старалась смотреть вперёд, чтобы никто не подумал, что я рассматриваю Никиту. Я увидела лишь его спину, когда виновник торжества правоохранительной системы влезал на заднее сиденье отцовского Мерседеса. Мне предстоит сидеть рядом с водителем. Ну что ж — зато говорить с Марианной не придется.
Я пристегнулась и уставилась в лобовое стекло, продолжая сжимать чёртову кружку с чаем в руках. Кофе Терёхин вернул себе ещё по дороге.
— Подстаканники для чего существуют?
Я повернулась
— Я не буду пить твой чай. Допивай кофе. Захочешь пить, кружка полная.
— А что если ты захочешь пить? У меня в машине только вода.
— В любом случае, я не стану пить одна.
— А я, значит, должен?
— Ты же за рулём! — У меня реально начали сдавать нервы от этого барана! — И я купила чай для тебя. У меня чай уже из ушей лезет. Впрочем, не хочешь, не пей. Что я тебя, как маленького, упрашиваю. Проблем других, что ли, нет? — сказала я своё женское «ну всё».
— У меня перед глазами нет, — выдал Валера без всякой иронии. — А назад я не смотрю. Пей давай свой чай. Сама!
— Это твой чай, — не сдавался маленький ребёнок в моей душе. — Я купила его для тебя. И кружку тебе купила. Можешь не пить, можешь кружку выбросить… Делай, что хочешь, только прекрати уже мною командовать!
Повисла тишина. Никто, кажется, не дышал. Ну, кроме меня: я-то как раз выдохнула и плотнее вжалась в мягкую кожаную спинку. Почему-то заболела спина, да и все кости. А… Это ж на улице пошёл дождь…
— Черт, дождь… — не смогла смолчать я.
Капля ударила по стеклу. Жирная такая. Точно кто-то бросил лизуна. И растеклась. Как я по креслу.
— Это психологическое, — отозвалась я на вопросительный Терёхинский взгляд. — Меня предупредили, что в дождь кости могут ныть и вот… Я поверила. Но если выпить, все мгновенно проходит. Значит, я все это себе напридумывала. Ну, типа, я не жалуюсь сейчас… Я тебе уже, кажется, это говорила когда-то или нет? Сто лет прошло…
Я улыбнулась. Как последняя дура. Как Петрушка — в полный рот, только не накрашенный. На мне из косметики осталась лишь тушь. Кофейного цвета тени давно сошли… В любом случае, за свой дурацкий вид я не особо переживала. Сейчас в машине не было ни одной топ-модели. Ну, кроме самой машины… Да, нас всех поездом переехало…
— Заехать в магазин? Пока на трассу не выехали. За крепеньким?
Терёхин, кажется, спрашивал меня на полном серьезе.
— Нет, конечно… — продолжала я улыбаться, чтобы шутка наконец была воспринята шуткой. — Это так, сейчас все пройдёт… Я уже привыкла… Сейчас… Мне просто собраться надо.
— Тогда откинь кресло. Удобнее собираться будет.
И сейчас не пошутил. Перекинул через меня руку и опустил кресло, но я не опустилась.
— Нас трое у тебя в машине, если ты забыл, — решила я мягко намекнуть на то, что спинкой он передавил сыну ноги.
Он понял. Не дурак же. Или дурак? Потому что надавил мне на плечо и впечатал в спинку
— Я знаю размеры своей машины, если ты вдруг о галерке переживаешь! — проговорил он и, стянув пиджак, швырнул его назад, не глядя. — Но на данный момент они не входят в область моих интересов.
Следом туда полетел галстук.
Да, с границами общения у тебя, Валерочка, явные проблемы. Я тут же отыскала ту заветную кнопку и привела спинку кресла в вертикальное положение. Взлетаем же! Но капитан все не трогался с места. Наверное, приковал машину взглядом вместе со мной.
— Ты меня не слышала? Откинь кресло и спи.
— Это ты не слышал меня! Я сказала, что не хочу спать. Я никогда не сплю в это время. И вообще хватит мной командовать! — повторила я тише. Точно заклинание. Глядя в его уставшие глаза. — Я не часть твоей семьи!
— Честно, что ли? — оборвал он мои слова и мой взгляд: глаза опустились непроизвольно. К стакану с кофе, прикрытому большой мужской ладонью.
Он идиот или прикидывается? Пусть повернётся назад и на своей семье срывается.
— А папа думал иначе, — все никак не мог остановиться Валера, а лучше бы трогал уже свой драндулет, а то Мерс колесами в асфальт врастет.
— Отца не надо сюда приплетать! — наконец-таки открыла рот сестрёнка этого без меры говорливого Сутеевского Петуха! — И оставь уже Александру в покое.
Александру? Я никогда не слышала из уст Марианны своё полное имя.
— Сейчас к тебе пристану тогда!
Но не пристал, не обернулся назад, даже, кажется, в зеркало заднего вида не глянул. Дворники работали на пределе — и какого фига при мелком дожде так сильно включать? Езжай уже, в конце-то концов и наконец, а то мы и к шести на вашей даче не окажемся. Хотя мне ехать туда уже давно расхотелось. Пять минут уже как точно!
— Да хоть ко мне! Только от неё отстань! — не унималась Марианна. — Достал уже конкретно!
— Ее или тебя?
— Обеих! Если не понял.
— Про тебя мне все давно ясно, а твою подружку я десять лет не видел. Когда я ее достать-то, скажи, успел?
— Не заткнешься сейчас, ещё десять лет не увидишь! — не унималась Марианна у него за спиной.
Хоть бы брата пожалела. Он же серьезный мужик по жизни. Это от нервов паясничает. Ему тут за всех махом досталось. Плюс к рабочему дню ещё восемь часов баранку крутить, а ей на месте ровно не сидится с закрытым ртом. Защитница фигова!
— У неё языка нет?
Терёхин наконец сообразил, где находится педаль газа, и смотрел теперь, к счастью, только на дорогу. Вернее, на дождь, обрушившийся на нас стеной, точно ангелы-хранители решили разлить небесной водой дерущихся, пусть пока только и на словах. Хотя Марианна могла уже и пнуть водительское кресло. Завелась, как маленькая. Взрослая тетка! И они еще чего-то от Никиты требуют.
— Чего ты за неё говоришь? — лупил словами Валера.
— У неё воспитание, в отличии от тебя, имеется, — огрызалась на брата сестра.