Сказка Востока
Шрифт:
— А кто ты? Разве что осел?! О, как насупился. Ну ладно, к тебе всегда я очень добр, пожалуй, лучше отпущу, но при условии одном — найди достойную замену своей ослиной бороде, а сам займись обсерваторией. Ну что, ты рад? А как я щедр.
Не знаем, рад Молла — не рад, да только ровно через час к шатру явился он опять, но не один — с ослом.
— Ты что, совсем с ума сошел? Не видишь дорогой ковер? Твой запах еле выношу, а ты сюда еще осла?
— О Повелитель, не сердись, и я осел, вот мой осел. Какая славная замена. Он все предскажет,
— Помилуй, боже, что несешь? Ведь он не знает даже слов. Как же он будет прорицать? Иль он способнее тебя?
— Гораздо, добрый Повелитель. Тому пример — большие уши, чтоб слушать глупости с утра.
— Ха-ха, а как же он ответит?
— Он так заржет, что ты поймешь, что он тебя напоминает.
— Ну ты наглец. И все ж ценю твои глубокие познания, а посему указ. Визирь!
В шатер вбегает визирь, вслед за ним появляется главный писарь, глашатай и вся свита. Повелитель жестом подозвал к себе писаря, стал что-то шептать, тот быстро записывал. На готовом указе Тамерлан расписался, поставил свою печать и передал для зачтения глашатаю.
— Указ Его величества эмира Тимура Гургана… В связи с преклонным возрастом, а также уважая и ценя высоко духовные знания достопочтенного Моллы Несарта, назначаю его главным ословодом моей империи и всех прилегающих стран. Аминь!
— Поздравляю! — воскликнул Тамерлан.
Вся свита еле скрывает ухмылку. А Молла Несарт, как положено сановнику, получившему назначение, приложил к глазам печать, скрепляющую подпись, воткнул свиток в складки своей чалмы и отвесил трону и во все стороны по три низких поклона. Но затем он обошел Тамерлана и сел на террасу выше него.
— Новой должностью ты, я вижу, очень доволен, — улыбается Великий эмир, — только не пойму, почему залез так высоко?
— О Повелитель, по твоей милости и по прямому смыслу указа я должен здесь сидеть.
— Молла! — наигранно возмутился Повелитель. — Ты не только нагл, но и туп. Теперь даже сомневаюсь, отстоишь ли ты сам от осла хоть на шаг.
— Несарт, вскочив, быстро измерил расстояние между собой и троном:
— Именно, Повелитель, ровно на один шаг!
— Ну-у, это уж слишком. Палач! Где палач? Бросьте этого наглеца под ноги моего слона.
Молла медленно сошел, смиренно склонился в поклоне:
— Повелитель! Я не хочу, чтобы из-за меня твое войско, а значит и ты получили вред. Лучше брось под ноги слона своего первого визиря.
— Какой вред я принесу войску, — словно бы разъярен Тамерлан, — если слон раздавит ничтожество, как ты?
— Посмотри на меня, Повелитель. Я тощий, костлявый, и твой слон занозит свою ногу какой-нибудь моей костью. А в твоем великом визире десять пудов сала и мяса, и с ногой слона ничего не случится.
— Ха-ха-ха! — на Тимура напал приступ смеха, после которого он сказал: — Так и быть, все прощу, если выиграешь сегодня в шахматы.
Как сыграли в шахматы, наше Перо почему-то не ведает — мелочь, да, скорее
— Слушай, старик, ты от своего тщедушия сколько задарма не жрешь — все не поправляешься, зато, смотрю я, твой осел, как свинья, обрюзг. А вдруг придется отступать, бежать, и как твой осел тебя спасет — вот будет горе для него.
— О Повелитель, от моей смерти у моего осла горя не будет, скорее наоборот. А твой конь вряд ли увидит такую радость.
— Ну ты наглец. Видать, и вправду твой ум, как и твой осел, дармовым жиром заплыли. Надобно вам обоим форму придать.
С этой целью Тамерлан приказал осла Моллы на тяжелые жернова поставить, которые гонят в шатер Повелителя родниковую воду из низины, а самого старика туда же, на присмотр за ишаком.
Вот прошел день-другой, скучно стало Повелителю, поизмываться не над кем, и он решил проведать — как там Молла. Подкрался тихо Тимур к жерновому хозяйству, слышит мелодичный звон колокольчика. Заглянул через дувал, [217]видит, по кругу старый осел, на шее колокольчик в такт шагу звенит, а старый Молла у дувала на соломе лежит, дремлет.
— Эй, Молла, спишь? Хе-хе. Зачем повесил колокольчик на шею ишаку?
— О Повелитель! — вскочил Несарт. — Мой почтенный осел день и ночь крутит жернов, в твой фонтан гонит воду, а я, как видишь, порой чуть вздремну, и если глупое животное остановится, дабы оставить тебя без воды, то сквозь сон услышу, что колокольчик умолк. Тогда я встаю и подгоняю осла, чтобы ты от жажды в зиму не страдал.
— А скажи, мой милый друг, узнаешь ли ты, что осел стоит, если он в это время будет просто мотать головой.
— О Повелитель, — взмолился Несарт. — Где же мне раздобыть такого умного осла, как ты?!
— Ха-ха-ха! — у Тамерлана хорошее настроение и он не лишен помогающего ему в жизни чувства самоиронии. — Опять твоя взяла, старый пес. Ну, я тебя все равно проведу.
И вот через несколько дней Тимур собрался в поход, чтобы напасть на местных горцев, и вполне серьезно сказал Молле:
— Ты тоже в поход готовься! Хватит тебе задарма пить, есть, спать. Наш век — век меча, а не длинного языка. Ты должен быть вместе со мной, как местный, будешь проводником.
От прямого приказа Повелителя не увильнуть. Делать нечего, и тогда Несарт нашел где-то облезлый лук, сел на осла и прибыл к Тимуру. Повелитель вдоволь нахохотался, а потом спросил:
— Что же это, Молла? Разве ты не мог найти лошадь в моей конюшне? Что сел на осла?
— Повелитель! Не поверишь, но это мне не удалось — осел не позволил. Он сказал: «Если Государь не может разлучиться с тобой, дураком, то я с тобой — тем более! Куда бы ты ни шел, я должен быть с тобой».
— Гм, — заерзал в седле Тимур, он видит, что старик не дает вновь себя провести. Но подурачиться над ним еще надо, и он, пытаясь быть серьезным: