Сказка
Шрифт:
Джая заметила мой рюкзак и опустилась перед ним на колени, скользя ладонями по его красному нейлоновому корпусу и черным лямкам. Эрис стояла на коленях рядом с Радар и гладила ее.
— О-о, — сказала Джая, — как красиво, Чарли. Это сделали там, откуда ты пришел?
— Да. Скорее всего, во Вьетнаме.
— Я бы много отдала, чтобы иметь такой же, — она подняла рюкзак за лямки. — Он такой тяжелый! Ты сможешь его нести?
— Я справлюсь, — сказал я и вынужден был улыбнуться. Чертовски верно, он был тяжелым; вместе с моей одеждой и обезьянкой Радар в нем лежал дверной
— Когда ты уходишь? — спросила Эрис.
— Дора сказала, что если завтра я смогу пройти до городских ворот и обратно без обморока, то послезавтра смогу уйти.
— Так скоро? — спросила Джая. — Очень жаль! Знаешь, после работы тут устраивают вечеринки. Там весело.
— Думаю, тебе придется от души повеселиться за нас обоих, — сказал я.
Тем вечером Эрис вернулась ко мне. Она была одна, волосы у нее были распущены, вместо рабочей одежды на ней было красивое платье, и она не теряла даром времени и слов.
— Ляжешь со мной, Чарли?
Я сказал, что был бы счастлив лечь с ней, если она извинит неловкость из-за того, что я до сих пор не имел в жизни такого удовольствия.
— Отлично, — сказала она и начала расстегивать платье. — Тогда можешь запомнить то, чему я тебя научу.
Что касается того, что последовало за этим — если это был секс в благодарность, меня это ни капли не волновало. А если секс из милосердия, то все, что я могу сказать — спасибо милосердию.
Прежде чем я покинул Лилимар, у меня были еще два посетителя. Пришла Клаудия, ведя за локоть Вуди в черном пальто из альпаки. Шрамы на глазах у него сгладились и слегка разошлись, но в просветах я не мог видеть ничего, кроме белизны.
— МЫ ПРИШЛИ ПОЖЕЛАТЬ ТЕБЕ ВСЕГО ХОРОШЕГО И ПОБЛАГОДАРИТЬ! — прогремела Клаудия. Она была слишком близко к левому уху Вуди, и он отстранился, слегка поморщившись. — МЫ НИКОГДА НЕ СМОЖЕМ ОТБЛАГОДАРИТЬ ТЕБЯ КАК СЛЕДУЕТ, ШАРЛИ. РЯДОМ С БАССЕЙНОМ ЭЛЬЗЫ ПОСТАВЯТ ТВОЮ СТАТУЮ. Я УЖЕ ВИДЕЛА РИСУНКИ, И ОНИ ДОВОЛЬНО…
— Эльза умерла с копьем в кишках, — я не понимал, что злюсь на них, пока не услышал свой голос. — Много людей погибло. Тысячи, десятки тысяч, насколько я знаю. Пока вы двое сидели сложа руки. Лию я еще понимаю — ее ослепляла любовь. Она не могла заставить себя поверить, что ее брат был тем, кто сотворил это… это дерьмо. Но вы двое верили, вы знали, и все равно сидели сложа руки.
Они ничего не сказали. Клаудия не смотрела на меня, а Вуди не мог.
— Вы были членами королевской семьи, единственными, кто остался, кроме Лии. По крайней мере, единственными, кто имел значение. Все пошли бы за вами.
— Нет, — сказал Вуди. — Ты ошибаешься, Чарли. Только Лия могла сплотить их. Твой приход заставил ее сделать то, что должна делать королева, — повести за собой людей.
— Но вы ведь никогда не приходили к ней? Не говорили, в чем заключается ее долг, независимо от того, насколько это может ей повредить? Вы были старше ее и, наверное, мудрее и ни разу не дали ей нужный совет?
Снова тишина. Они были целыми людьми а значит, не знали прокляты
— Вы были так нужны ей!
Клаудия потянулась и взяла меня за руки. Я чуть было не вырвал их, но передумал. Тихим голосом, который она, вероятно, сама не слышала, она сказала:
— Нет, Шарли, это ты был тем, кто ей нужен. Ты был обещанным принцем, и теперь обещание выполнено. То, что ты говоришь, правда — мы были слабы, мы потеряли мужество. Но, пожалуйста, не уходи от нас в гневе. Пожалуйста.
Что я знал, так это то, что был очень зол на них, но не хотел уходить таким образом.
— Хорошо, — я говорил достаточно громко, чтобы она услышала. — Но только потому, что я потерял твой трехколесный велосипед.
Она откинулась на спинку стула с улыбкой. Радар уткнулась носом в ботинок Вуди, и он наклонился, чтобы погладить ее.
— Мы никогда не сможем отплатить тебе за храбрость, Чарли, но если у нас есть что-то, что тебе нужно, то это твое.
Ну, у меня уже был дверной молоток, который, по ощущениям, весил около четырех фунтов, и если цена на золото сейчас примерно такая же, как была, когда я покинул Сентри, то он стоил около восьмидесяти четырех тысяч долларов. Если добавить к этому гранулы из ведра, я был довольно богат. Мог жить на широкую ногу, как говорится. Но была одна вещь, которая могла мне пригодиться.
— Как насчет кувалды?
Я сказал не совсем это, но они поняли.
Я никогда не забуду ужасную тварь с крыльями, которая пыталась выбраться из Темного Колодца. Это плохое воспоминание. Хорошим способом уравновесить его был мой отъезд из Лилимара на следующий день. Нет, слова «хороший» недостаточно. Это прекрасное воспоминание, из тех, что достаешь из памяти, когда ни у кого нет для тебя доброго слова и жизнь кажется безвкусной, как ломоть черствого хлеба. Это было плохо, потому что я уезжал (хотя я был бы откровенным лжецом, если бы не сказал, с каким нетерпением ждал встречи со своим отцом), но это было прекрасно, потому что мне устроили проводы, достойные… Я собирался сказать «достойные короля», но, думаю, имею в виду достойные уходящего принца, который снова превращался в парня из маленького городка в Иллинойсе.
Я ехал впереди в повозке, запряженной парой белых мулов. Дора в красном платке на голове и желтых кроссовках держала поводья. Радар сидела позади нас, навострив уши и медленно виляя хвостом взад-вперед. По обе стороны Галлиеновской улицы стояли серые люди. Они опускались на колени, приложив ладони ко лбу, когда мы подъезжали ближе, потом вставали и долго махали вслед. Мои выжившие товарищи из Глуби Малейн шагали рядом с нами, Эрис везла Дока Фрида в его инвалидном кресле с золотыми спицами. Один раз она подняла глаза и игриво подмигнула мне. Я ответил тем же. Над нами пролетело облако бабочек-монархов, такое густое, что затмило небо. Несколько приземлились мне на плечи, медленно расправляя крылья, а один сел на голову Радар.