Сказка
Шрифт:
Я заставил ее пойти за мной на кухню и велел спуститься во двор, но она не послушалась, продолжая неотрывно смотреть в сторону гостиной. Тогда я предложил ей куриные чипсы, ее любимую закуску, но она выплюнула их на линолеум. Тут я решил отвести ее домой и оставить с папой, но, увидев поводок, она очень ловко пробежала через гостиную и устремилась вверх по лестнице. Я нашел ее в спальне мистера Боудича, свернувшейся калачиком на импровизированной лежанке из одежды, выброшенной из шкафа. Казалось, с ней все в порядке, поэтому я вернулся вниз и начал убираться.
Около одиннадцати я услышал, как она стучит когтями по лестнице. Вид ее ранил мое сердце. Она не хромала, но двигалась медленно, повесив голову и опустив хвост. Она посмотрела на меня с выражением, яснее слов спрашивающим:
— Давай, девочка, — сказал я. — Давай уведем тебя отсюда.
На этот раз она не протестовала против поводка.
Во второй половине дня я сделал наверху все, что мог. Маленький человечек в бейсболке «Уайт Сокс» и вельветовых штанах (если предположить, что это был он) не причинил никакого вреда третьему этажу — по крайней мере, я этого не заметил. Я думал, что он сосредоточил внимание на втором этаже — и на сейфе, как только нашел его. Он явно следил за временем, зная, что похороны одинокого старика продлятся недолго.
Я собрал свою одежду и сложил в небольшую кучку на верхней площадке лестницы, собираясь отнести ее домой. Потом принялся за спальню мистера Боудича: поставил на место кровать, которая была перевернута, снова повесил в шкаф его одежду (попутно заправив в ней карманы) и собрав с пола набивку подушек. Я был зол на мистера Прискорбно-Ха — Ха за то, что казалось мне почти осквернением могил, но не мог не думать о некоторых вещах, которые я сам вытворял с Берти Бердом — собачье дерьмо на ветровых стеклах, петарды в почтовых ящиках, перевернутые мусорные баки, надпись «ИИСУС ДРОЧИТ», выведенную краской из баллончика на стене методистской церкви. Правда, нас ни разу не поймали, и все же я это делал. Глядя на хаос, оставленный мистером Ха-Ха, я поймал себя на этом чувстве — тогда я был ничуть не лучше этого маленького человечка со странной манерой ходить и говорить. В некотором смысле даже хуже. У маленького человечка, по крайней мере, был мотив: он искал золото. А Берд и я были просто парой великовозрастных дебилов.
Правда, Берд и я никогда никого не убивали. А мистер Ха-Ха, если я не ошибался, сделал именно это.
Один из книжных шкафов в спальне был опрокинут. Я поднял его и стал расставлять упавшие книги на полки. В самом низу стопки лежал тот научный том, который лежал на его тумбочке вместе с романом Брэдбери, который я сейчас читал. Я поднял его и взглянул на обложку: воронка, заполняющаяся звездами. «Истоки фэнтези и его место в мировой матрице» — что за заголовок. И юнгианские перспективы в придачу. Я заглянул в указатель, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь про Джека и бобовый стебель. Оказалось, что так оно и было. Я попытался прочитать текст, а потом просто сфотографировал. Это было то, что я терпеть не мог — унылое академическое чтиво, полное заумных словечек по пять долларов каждое и вымученного синтаксиса. Может быть, я проявил тогда интеллектуальную леность, а может, и нет.
Насколько я мог понять, автор этой конкретной главы утверждал, что на самом деле историй о бобовом стебле было две: кровожадный оригинал и улучшенная версия, которую дети получили в одобренных мамами «Маленьких золотых книжках» и мультиках. В итоге произошла бифуркация (одно из тех самых пятидолларовых слов) на два мифологических потока — темный и светлый. Темный был связан с радостями грабежа и убийства (это когда Джек срубил бобовый стебель и великан расшибся в лепешку). Светлый же имел отношение к тому, что автор назвал «эпистемологией витгенштейновских религиозных верований», и если вы знаете, что это значит или хотя бы где это можно выяснить, вы куда умнее меня.
Я поставил книгу на полку, вышел из комнаты, а потом вернулся, чтобы взглянуть на обложку. Внутри было полно скучных многосоставных предложений, не дающих глазам отдохнуть, но обложка была лирической и столь же совершенной в своем роде, как стихотворение Уильяма Карлоса Уильямса о красной тачке [135] — воронка, наполняющаяся звездами.
В понедельник я зашел в учительскую к своей старой подруге миссис Сильвиус и спросил ее, могу ли я взять во вторник
135
«Красная тачка» — стихотворение американского поэта-модерниста Уильяма Карлоса Уильямса (1883–1963) из сборника «Весна и все» 1923 года.
— Неужели я чувствую запах мальчика, который хочет прогулять уроки? Я спрашиваю только потому, что ученики должны уведомлять об этом по крайней мере за неделю до того, как им потребуется такой день. Это не обязательно, Чарли, но весьма желательно.
— Но мне и правда нужно, — сказал я, серьезно глядя ей в глаза. Это был полезный прием при вранье, которому я научился у Берти Берда. — Я собираюсь обойти магазины в центре города и предложить им присоединиться к программе «Опекай».
— Опекай кого? — миссис Сильвиус невольно заинтересовалась.
— Ну, обычно это опека над дорогами, я занимался этим от «Кей Клаб» [136] , но теперь я хочу пойти дальше. Убедить владельцев магазинов взять под опеку парк — у нас ведь их шесть, вы знаете — или подземный переход — многие из них в ужасном состоянии, просто позор для города. Может даже пустырь, если я смогу убедить…
— Я понимаю, к чему ты клонишь, — она взяла бланк и что-то нацарапала на нем. — Отнеси это своим учителям, получи разрешение от всех и верни мне.
136
Key Club International — международная организация учащихся старших классов, с помощью которой они могут организовывать всевозможные общественные мероприятия.
Когда я уже уходил, она добавила:
— Чарли, я все еще чувствую запах прогульщика. Ты им просто пропах.
Я не совсем лгал о своем плане общественной работы, но скрывал правду о том, для чего мне нужен выходной. На пятом уроке я пошел в библиотеку, взял буклет «Молодежной палаты Соединенных Штатов» [137] , в котором были перечислены все магазины в центре, и отправил их владельцам электронные письма, просто изменив фамилии и названия разных проектов по кураторству, которые я придумал. Это заняло полчаса, и у меня осталось еще двадцать минут до звонка на перемену. Подойдя к мисс Норман, я спросил, есть ли у нее «Сказки братьев Гримм». Бумажной книги в библиотеке не нашлось, поэтому она вручила мне киндл [138] с наклейкой «СОБСТВЕННОСТЬ ШКОЛЫ ХИЛЛВЬЮ» на обороте и дала одноразовый код для загрузки книги.
137
Молодежная палата Соединенных Штатов, также известная как Jaycees или JC, является организацией по обучению навыкам лидерства для людей в возрасте от 18 до 40 лет.
138
Электронная книга компании «Амазон».
Я не читал ни одной сказки, только пробежал глазами содержание и бегло просмотрел введение. Меня заинтересовало (но совсем не удивило) то, что у большинства тех сказок, что я знал с детства, были более темные версии. Оригинал «Златовласки и трех медведей» был народной сказкой, которая существовала с XVI столетия, и в ней отсутствовала девочка по имени Златовласка. Главной героиней была мерзкая старуха, которая вторглась в дом медведей, переломала там все, а потом вылезла в окно и убежала в лес, хихикая. «Румпельштильцхен» оказался еще хуже. В варианте, который я смутно помнил, старый Румпель в гневе улетел, когда девушка, которой было поручено превратить солому в золото, угадала его имя. Но в версии братьев Гримм 1857 года он уперся одной ногой в землю, схватился за другую и разорвал себя пополам. Я подумал, что этот ужастик ничуть не хуже франшизы «Пила».