Сказки (200 сказок)
Шрифт:
Но тот сказал:
– Ты погрузил палец в колодец; на этот раз я, так уж и быть, прощаю тебе, но смотри, берегись, чтоб больше ничего в него не попало.
И вот на ранней заре сидел мальчик снова у колодца и его сторожил. Но заболел у него опять палец, и он провёл рукой по голове, и упал невзначай один волос в колодец. Он быстро вытащил его оттуда, но волос стал весь золотой.
Явился Железный Ганс, он знал уже всё, что случилось.
– Ты уронил волос в колодец, – сказал он, – я прощаю тебе и на этот раз, но если это случится и в третий раз, то станет колодец нечистый, и
Сидел на третий день мальчик у колодца и уж пальцем не шелохнул, а он болел у него ещё очень сильно. Стало ему очень скучно, и он начал разглядывать себя в водяном зеркале. При этом он всё больше и больше наклонялся вниз; захотелось ему заглянуть себе в глаза; и вдруг упали его длинные волосы в воду. Он быстро поднялся, но все волосы на голове стали вдруг золотыми и засияли, как солнце.
Можете себе вообразить, как бедный мальчик испугался! Вытащил он из кармана платок и обвязал им голову, чтоб лесной человек ничего не заметил. Но Железный Ганс пришёл и знал уже всё и сказал:
– А ну, развяжи платок.
И рассыпались золотые волосы у него по плечам, и как мальчик ни оправдывался, ничего не помогло.
– Ты испытания не выдержал, и оставаться тебе здесь больше нельзя. Ступай странствовать по свету, и ты узнаешь тогда, как в бедноте живётся. Но так как сердце у тебя не злое и я желаю тебе добра, то я позволю тебе вот что: когда попадёшь ты в беду, то ступай в лес и кликни: «Железный Ганс!», и я приду к тебе на помощь. Могущество моё велико, больше, чем ты полагаешь, а золота и серебра у меня вдосталь.
Покинул королевич лес и пошёл по дорогам и нехоженым тропам всё вперёд и вперёд, пока, наконец, не пришёл в большой город. Стал он искать там работы, но найти её никак не мог да и обучен он ничему не был, чем мог бы прокормиться. Наконец отправился он в замок и спросил, не возьмут ли его там на работу. Придворные не знали, к какому делу можно бы его определить, но мальчик им понравился, и они велели ему остаться. Взял его, наконец, к себе на работу повар и велел ему дрова и воду носить да золу выгребать.
Однажды, когда под рукой никого не оказалось, велел повар ему отнести кушанья к королевскому столу. Мальчику не хотелось показывать своих золотых кудрей, и он своего поварского колпака не снял. А к королю в таком виде никто ещё ни разу не являлся, и он сказал:
– Если ты являешься к королевскому столу, должен свой колпак снять.
– Ах, господин мой король, – ответил ему мальчик, – я никак не могу, у меня вся голова в струпьях.
Тогда велел король позвать повара, выбранил его и спросил, как же он смел такого мальчишку принимать к себе на работу; и приказал его тотчас прогнать. Но повар мальчика пожалел и обменял его на садовничьего ученика.
И должен был теперь мальчик в саду деревья сажать, поливать их, мотыжить, землю копать и терпеть стужу и зной. Однажды летом работал он один в саду, а день был такой жаркий, и вот снял он свою шапочку, чтоб на ветру освежиться. Но засияло солнце на его волосах, и они так засверкали-заблестели, что упали лучи в спальню королевны, и она вскочила, чтоб поглядеть, что это такое. Увидала она юношу и окликнула его:
– Паренёк, принеси мне
Надел он второпях свою шапочку, нарвал простых полевых цветов и связал их в букет. Когда он подымался по лестнице, его встретил садовник и говорит:
– Как ты смеешь нести королевне такие плохие цветы? Скорей нарви других, да самых красивых, душистых.
– Ах, нет, – ответил юноша, – полевые цветы пахнут сильней, они ей больше понравятся.
Вошёл он в комнату королевны, а она и говорит:
– Сними свою шапочку, тебе не гоже передо мной в шапке стоять.
А он опять-таки отвечает:
– Мне никак нельзя, у меня голова в струпьях.
Тогда королевна схватила шапочку, сняла её, и рассыпались его золотые волосы по плечам, и глядеть на них было так приятно.
Он хотел убежать, но она удержала его за руку и дала ему целую пригоршню золотых. Он взял их, но на золото никакого внимания не обратил, принёс золотые садовнику и говорит:
– Я дарю их твоим детям, пусть они ими играют.
На другой день королевна кликнула его снова и велела принести ей букет полевых цветов, и когда он с ним явился, она тотчас схватила его за шапочку и хотела снять, но юноша крепко держал шапочку обеими руками. Королевна дала ему опять пригоршню золотых, но он оставлять их у себя не захотел, а отдал их детям садовника вместо игрушек. На третий день случилось то же самое, – королевна не могла снять с него шапочку, а он никак не хотел брать у неё золота.
Вскоре началась в этой стране война. Собрал король свой народ, и не знал, сможет ли он отразить натиск врага более сильного, у которого имелось большое войско.
И говорит тогда садовничий ученик:
– Я уже вырос и хочу тоже идти на войну вместе с другими, дайте мне только коня.
Но над ним посмеялись и сказали:
– Вот когда мы уедем, ты и лошадь себе подберёшь: мы оставим тебе одну на конюшне.
Выступили они в поход, а юноша пошёл на конюшню и вывел оттуда лошадь, она на одну ногу хромала, была заморённая и на ходу похрипывала: «гуп-гуп». Но он всё-таки сел на неё и двинулся в дремучий лес. Подъехал юноша к опушке леса и трижды крикнул: «Железный Ганс!», да так громко, что разнеслось по всему лесу. И вмиг явился лесной человек и спросил:
– Что требуешь ты?
– Я требую сильного коня, собираюсь ехать на войну.
– Будет у тебя конь, и ты получишь ещё больше, чем требуешь.
Вернулся лесной человек в чащу, и в скором времени вышел оттуда конюх, он вёл коня. Конь фыркал, храпел и его еле можно было удержать. А за ним следовал большой отряд воинов, закованных в броню, и мечи их сверкали на солнце.
Отдал юноша конюху свою хромоногую кобылу, вскочил на коня и поехал впереди войска. Когда он подъехал к полю сражения, к тому времени б ольшая часть королевских солдат была уже перебита, и ещё бы немного, и пришлось бы оставшимся обратиться в бегство. Тут налетел юноша со своей железной ватагой, обрушился на врагов, как гроза, и перебил всех, кто ему на пути попадался. Пришлось врагам обратиться в бегство, но юноша гнал их по пятам и до тех пор не останавливался, пока не осталось в живых ни одного человека.