Сказки бабушки Тайги
Шрифт:
И тогда княжна тайком
Лешев кинула укром.
Не сказалась, не спросилась –
В ясной зорьке растворилась,
Но осталась жить в тайге –
От врага невдалеке.
А каргу, как мухи злые,
Стали жалить сны дурные.
По причине таковой
Ведьма трижды стала злой!
И, при всякой насторожке,
Перекидывалась кошкой –
Не какой-нибудь цветной,
А как сажа – смоляной!
Как злодейку не страшиться?! –
Мало –
Поднималась эта страсть!
А что силою бралась
Да ухваткою такою –
Не заслонишься рукою!
Без кнута или плети
И во двор не выходи!
Мужики коней порою
Не пускали к водопою,
А в ночное выгонять –
И не смели поминать!
Но при всём, при том на деле
Лишь чесались да гундели:
– Образуется авось,
Кабы хуже не пришлось!
А когда об этой сваре
Доложили государю,
Тот подумал, позевнул
И на всё рукой махнул –
Де не царско это дело…
А старуха обнаглела…
Сторожась её проказ,
Во дворце и то подчас
Караул стоял в заботе…
Вот однажды, на охоте,
Ведьма смела сигануть
Ко царевичу на грудь!
Да лапищей так хватила –
Ладно в глаз не угодила!
Мы-т циклопом поглядим,
А царевичу кривым,
Прямо скажем, несподручно
Оказаться,
Потому что
За наследным царством впредь
В оба надобно глядеть!
Если с ведьмой попускаться,
Не хитро кривым остаться!
И царевич Ларион –
Так по святцам звался он –
Дал коню такого ходу –
Ветерок взыграл погоду!
Вся его дружина враз
За спиною осталась!
А косматая чертовка,
Со сноровистой издёвкой,
Злом царевича пьяня,
Так и лезла под коня:
То подскочит, то взовьётся,
То змеёй в траве метётся,
То исчезнет, то опять
Начинает донимать…
И не сладить с той чесоткой
Ни копытом и не плёткой –
Столь извивиста она,
Будто вихрем создана.
А вокруг той канители
Всё темней вставали ели,
Сыч грознее хохотал,
Ворон громче рокотал…
Наконец царевич сдался –
Словно с дерева сорвался
На таёжный на настил,
Где глубоким сном почил
Без понятья, без догадки,
Что его таким порядком
Затолочила карга
Прямо в логово врага,
О каком ни сном, ни духом,
Ни прикидками, ни слухом,
Не имел понятья он –
Цесаревич Ларион.
По тайге ж
Знать, княжну сыскать пытался.
Вот и видит нелюдим:
Сам царевич перед ним,
Во пригожестве и силе
Спит, как будто подкосили.
Радом конь его стоит –
Сон хозяина хранит.
Нечисть, даже не потея,
Понял бабкину затею.
Если б кровь кипела в нём,
То лицо б взялось огнём.
Но коль нежитью он сбылся –
Ажно зеленью покрылся,
Мхом подёрнулся со зла!
– Ах ты, старая метла!
Затеваешь колобродье,
Чтобы царское отродье,
Ночью, встретившись с княжной,
На меня пошло войной?!
Где ж те взять такую хватку,
Чтоб меня да за сопатку,
Словно цуцика, таскать?
Век такому не бывать!
И любитель посчитаться,
Продолжая надрываться
Непомерной тягой зла,
Завертелся, что юла,
Заорал совой до звона…
И на месте Лариона
Перед ним в короткий миг
Закипел живой родник!
И хотя лешак отроду
Не терпел живую воду,
Помня матери завет,
Что ему немалый вред
Принесёт вода такая.
Всё же страх перемогая,
Он не мог унять искус:
Какова вода на вкус?
А пока он примерялся,
Чистой влагой наполнялся,
Выбиваемый струёй,
Водостойник небольшой.
Наконец лешак решился –
Над источником склонился
И в показе чистоты,
Стужей схваченной воды,
В первый раз узрел нечистый
До чего ж он неказистый!
Новой злобою его
Передёрнуло всего.
От натуги зеленея,
Он, с ухмылкою Кащея,
На четыре стороны
Поплевал из-за спины,
А затем пошёл юлою,
После стреляной совою
Ухнул по-над скакуном.
Тот свалился валуном –
У ключа лежать остался.
А колдун домой подался,
Как заправский правдолюб,
Повторяя:
– Зуб за зуб!
Кабы ведал старикашка,
Чем грозит ему промашка,
Та, что только сотворил,
Он бы так не воспарил…
Дело близилось к обеду.
Не по тропке, не по следу –
Бродом правила она
Неторопкая княжна.
И никто б на белом свете
Этой девы не приметил –
Только лёгкий ветерок
У её кружился ног,
Только ёлки за плечами
Тихо ветками качали,
Да тетёрки иногда
Поднимались из гнезда…
Вдруг увидела девица:
Конец ознакомительного фрагмента.