Сказки Безумного Леса
Шрифт:
– Так кто же до него не охоч, – расхохотался Жук. – Ты сам, поди, всегда кобылиц помоложе выбираешь.
– Девушек там не видел. – Признался Иван. – Хотя очень внимательно все оглядел. Так что все врут легенды. Бабы поди сами и придумали, что Гера любитель поживиться молоденькими девахами. Как очередная дуреха с заезжим гостем исчезнет из города, так они рады на него все грехи повесить. Нет, чтобы лучше за дочерьми следить. А вот ощущения там действительно странные, как будто легкость во всем теле, и думается так хорошо. Мысли всякие приятные. Наверное, не зря говорят, что Герыч магией потихоньку балуется.
Иван очнулся от воспоминаний и долго смотрел вслед улетающей птице, потом положил смятый
Солнце торопилось скрыться за лесом, когда друзья выехали к небольшой извилистой речушке с покатыми берегами. Дорога была знакомая, не первый раз по ней проходили, поэтому всегда здесь ночевали, вон и старое кострище, оставшееся с прошлого года, еще заметно, ржавые консервные банки под кустами валяются. Путники поужинали заморскими консервами из личного запаса Ивана, а то Царский двор совсем обнищал. Правда, злые языки утверждали, что подвалы под царскими палатами битком набиты разной вкусной и питательной снедью. Но, на этот гнусный навет, Главный Хранитель царской Сокровищницы официально заявлял, что это стратегический запас на случай войны. И его трогать нельзя ни при каких обстоятельствах, тем более его очень мало. А уж Ваньке тем более там ничего не обломиться, так что пускай свои заграничные харчи ест, которые он из-за границы мешками возит.
Иван и Коник сыто завалились в мягкую траву, молча смотрели в темное небо и ни о чем не думали. Тихо журчала речушка, таинственно шелестел Лес, потрескивал угасающий костерок. Где-то, вдалеке, зародился тихий шум, потом быстро перешел в рев и визг, и над их головами, чиркнув красными полосками по черному небу, пронеслась эскадрилья. Так же быстро шум стих.
– А говорили, ночные полеты запрещены, – проворчал Коник. – Ишь, небесные тихоходы, со скоростью звука летают. Это, что новые ПО-2?
– Нет, пикирующие ступы дальнего действия. Видать на Юсу полетели. А то они нам обещали показать маму Кузьмы, жуткое дело надо сказать. – Иван очень хорошо знал внешнюю политику, в отличие от внутренней, так как из загранкомандировок не вылазил. – Давай спать, дружище. А то завтра день будет тяжелый, опять мне тебя терять. Надоело.
А терялся Коник у Ивана частенько. У них даже свой бизнес был такой маленький. Иван продавал коня на базаре, а тот, потом, при первой возможности сбегал. А если не получалось, то валился на пол и прикидывался безнадежно больным или даже дохлым. То-то новые хозяева пугались. Они наивные думали, что он подцепил какую-нибудь заразную болезнь. Поэтому тайно и быстро оттаскивали куда-нибудь подальше в лес. А Конику только это и надо. Местные, правда, давно поняли их нехитрый трюк и только грозили друзьям кулаками или вилами завидя их на базаре, стоило им подойти к кмоу-нибудь. А вот всякие заморские колдуны и цари еще не поняли этот фокус, и поэтому, прослышав о чудесном коне, выросшем в самих Авгиевых конюшнях, предлагали Ивану очень выгодные сделки. И, по доброте душевной, друзья еще никому не отказывали.
А еще любил верный друг Ивана теряться возле кабаков. Зайдут, бывало, вместе в какой-нибудь придорожный кабачок, где их не знают или уже подзабыли. Хорошо посидят, медовухи выпьют, а потом всю ночь друг друга ищут. Только под утро и находят.
Путешествие продолжается.
Или все идет по неведомому плану.
Утро окрасило Лес нежным красным цветом. Эхо привычно разнесло над рекой и деревьями добрые утренние позывные и пожелания Коника
Низко-низко, над самыми верхушками деревьев, со свистом и визгом обратно пронеслась эскадрилья ступ. Иван задумчиво посмотрел им вслед.
– Не все вернулись. Видать жаркий был бой.
– Интересно, как там Юса поживает? После таких бомбардировок у них должен кризис разродиться. – Полюбопытствовал Конек.
– А у них всегда кризис. Что только они с ним не делают. И в трубочки сворачивают, и прошивают на десять рядов, и кулаком бьют, а ему хоть бы хны. Сейчас додумались крылышки к нему приделать, там очень надеются, что улетит куда-нибудь подальше.
– Как бы он к нам не прилетел, – забеспокоился Конек. – А то у нас своих проблем хватает, а тут еще кризис заморский свалиться. Да еще и крылышками. Тогда вообще не будет жизни.
– Не, через наши ПВО не прорвется. – Успокоил друга Иван. Потом, подумав, тяжело вздохнул и добавил. – А жизни у нас и так нет. Тяжело придется этому кризису, если забредет к нам, не выживет, бедолага. Ну, ладно, пошли, что ли дальше. Дорога сегодня длинная будет.
Через мелкую холодную речку перебрались вброд. Коник, поворчав для порядка, все же подставил спину другу. Выбравшись на крутой берег, они немного полюбовались весенними красотами Леса и излучины реки, и пошли дальше по кривой дорожке. День прошел без встреч и ненужных приключений. Это очень настораживало Ивана. Обычно, на этой дороге, сидел Соловей Разбойник, вон и будочка на высоком дереве среди толстых веток виднеется. А где же он сам? Непонятно. Кто же за дорогой следить будет. Если так дело пойдет, то все быстренько про правила движения забудут. Начнут низко на помелах летать, пьяным на конях да в “коробчонках” ездить.
– Обидно, Ванюш, – скосил глаз на седока конь. – Соловушки нет, а мы трезвые. Может, по этому поводу привал сделаем. Отдохнем. Ведь неизвестно, сколько еще ехать. Сам знаешь, какие пути-дорожки нас выбирают, все запутанные да кривые. На трезвую голову и не проедешь.
– Сам знаешь, на работе не пью. Да и откуда ты знаешь, что Соловей снова не спрятался где-нибудь за поворотом. От этого племени любых гадостей можно ждать.
– Это точно, схоронится в кустах за поворотом, а потом как выскочит, как выпрыгнет, да свистнет громко-прегромко и прощай твоя бедная головушка.
– А причем здесь моя голова-то? – Удивился Иван.
– Как это причем, штраф-то тебе платить. А твоя Елена семейный бюджет в своих слабеньких ручках крепенько держит. Это тебе не перед царской казной отчитываться. Спрос, сам знаешь, у Елены строгий, а расправа скорая и беспощадная. – Издевался Коник над Иваном.
Друзья грустно помолчали, вспоминая о своих прошлых подвигах.
В Лесу было по-весеннему тихо, только птицы пели в синем поднебесье. На чье-то пыхтенье в густых кустах и треск веток, они не обращали никакого внимания. Хотя Иван случайно заметил, как в листве мелькнули чьи-то красные глаза, внимательно подсматривающие за ними.
Под вечер, из кустов раздалось громкое пыхтение и пение, на мотив одного очень популярного заморского хита:
Черный кактус,
Что ж ты гнешься
Над моею головой
Медовухи не дождешься
Захлебнешься ты слюной…
Дорогу перешли пьяные, как всегда небритые, покрытые прошлогодней листвой и сосновыми иголками, ежики. Они качались, цеплялись колючками за траву и деревья. Смешно шевелили красными носиками, наверное, вынюхивая еще выпивку.
– Где-то рядом пивная,– обрадовано проговорил Коник. – Есть такая народная примета. Если пьяные ежики попадаются на дороге, быть к вечеру пьяным.