Сказки для добрых сердец

Абрамцева Наталья Корнелиевна

— Ой, — снова прошептал котенок.

Что еще скажешь, если от восхищения все слова забыл. Осторожно, чтобы не напугать свечу, котенок прыгнул на табуретку. Оказывается, рядом с огоньком было светло и тепло. Светик и огонек внимательно смотрели друг на друга. Так внимательно, что зеленые глаза Светика стали золотистыми.

— Какой ты красивый, — наконец тихо-тихо сказал котенок.

— Что ты, — смущенно вздрогнул огонек, — я самый обыкновенный огонек.

— И рядом с тобой так тепло.

— Правда? — Огонек задрожал весело.

— А ты, — с надеждой

спросил Светик, — будешь теперь с нами жить?

— Не знаю, — вздохнул огонек, — хорошо бы.

И тут зажглись все лампы в доме. Хозяин задул огонек и унес свечу. Растерянный котенок так и остался сидеть на табуретке.

— Ну, пошли работать, — сказал хозяин. — Хоть и не положено котенку на столе сидеть, не привык я работать без тебя.

Он посадил Светика под самую лампу. Тепло, светло было возле нее. Все так же гордо сияла лампа под своим прекрасным желтым абажуром. Так же спокойно, ясно, ровно. Так же красиво. Только Светик не смотрел на лампу. Он о чем-то думал…

ОТЧЕГО БЫВАЕТ ВЕСЕЛО

Жил-был котенок. Он был не серый, как котята многие, и не рыжий, и не черный, и не белый, как котята остальные. А был он разно-разно-разноцветный: серый, белый, черный, рыжий, в пятнышках. Кто ни посмотрит, каждому весело становится. Очень уж веселая шубка у него была. Наверное, поэтому и сам котенок был такой веселый, игручий, прыгучий, озорной немножко. И непонятно, почему однажды, ни с того ни с сего, котенку стало грустно.

А грустно стало, и даже очень. Вздохнул котенок. Печально вздохнул, а его разноцветная веселая шкурка будто полиняла и потускнела. Котенок свернулся в пестрый клубочек и решил уснуть. «Может быть, во сне, — подумал он, — увижу что-нибудь веселое».

Не успел уснуть, а ему уже весело. Тихо-тихо, чтобы не спугнуть веселое настроение, котенок фыркнул, открыл глаза и увидел на кончике своего хвоста небольшое яркое пятнышко. Светлое пятнышко шевельнулось и перепрыгнуло котенку на нос. Очень щекотно стало.

— Ой, — котенок скосил зеленые глаза, чтобы лучше видеть пятнышко, — ты кто же такой? Веселый и щекотный!

— Я? — Пятнышко перепрыгнуло на рыжую лапку, и лапка будто засветилась. — Я — зайчик. Солнечный зайчик.

— Зайчик… Солнечный… — Котенок осторожно перенес светлое пятнышко на другую лапку, на белую. И белая лапка засверкала, как снег на солнце.

— Слушай, зайчик, — котенок тихонько перебрасывал пятнышко с лапки на лапку, — ты что, узнал, что мне грустно? И потому нашел меня?

— Конечно, — подмигнул солнечный зайчик, — я очень не люблю, когда кто-нибудь грустит. Даже бледнею.

— Ну, сейчас-то ты не очень бледный. Вон как светишься! Все ярче и ярче. — Котенок легонько подбросил зайчика.

— Правильно. Ярче. Это оттого, что ты уже не грустишь. Что тебе со мной весело.

Солнечное пятнышко взлетело на занавеску, заскользило по ней и остановилось у подоконника.

— Прыгай

в сад, за мной, — замигал зайчик, — в прятки поиграем. Замечательно играли котенок и солнечный зайчик. Правда, находить друг друга им было очень легко. Если прятался пятнистый котенок, казалось, на ветке дерева вырастал невиданный пятнисто-полосатый фрукт. Как его не найти? И солнечный зайчик не мог спрятаться по-настоящему. В самый темный, в самый глубокий колокольчик заберется зайчик, и засветится колокольчик, как маленький голубой фонарик.

Играли они, играли, котенок и забыл, что скучал недавно. Вот и день кончается, вечер наступает. Заметил котенок, что бледнеет зайчик. Уже еле видно его.

— Эй, зайчик! Ты что побледнел? Я же не грустный. Я очень веселый! — удивился котенок.

— Я не потому, — тихо-тихо отозвался зайчик, — просто я не какой-нибудь зайчик, а солнечный. Солнышко садится, мне спать пора. До завтра, котенок.

И погас солнечный зайчик. Расстроился котенок. Стал искать его. В каждый колокольчик заглянул. Нигде нет.

А вот и стемнело совсем. И вдруг много-много зайчиков появилось откуда-то. Яркие зайчики забегали по траве, по цветам, по деревьям. Обрадовался котенок. Подбежал к одному, нос подставил. И так ему спать захотелось, что сразу он понял: эти зайчики — зайчики ночного солнышка, того, что луной зовется, — совсем-совсем не настоящие солнечные зайчики.

«Ладно, — засыпая, думал котенок, — ничего. Завтра вернется настоящий веселый мой знакомый солнечный зайчик. Вернется. Обязательно».

НУ ЧТО ТЫ, КОШКА!

Жили-были блестящая сосулька, свисающая с крыши, вредная черная кошка с желтыми глазами, которая любила бродить по этой крыше, и воздушный шарик желтого цвета. Сначала сосулька не была знакома ни с кошкой, ни с шариком. Сосулька была очень красивой, блестящей, искрящейся. Когда на нее падал солнечный луч, она будто загоралась, и казалось, в ней спрятано множество разноцветных елочных игрушек.

Черная кошка с желтыми глазами страшно завидовала красивой сосульке. И напрасно. Ведь у нее, у кошки, такие замечательные горящие желтые глаза.

А потом прилетел желтый воздушный шарик. Откуда он летел — неизвестно. Но, пролетая мимо сосульки, шарик зацепился за нее своей веревочкой.

— Привет! — сказал он сосульке. — Я летал-летал, устал совсем. Можно за тебя зацепиться и немного отдохнуть?

— Конечно, — ответила сосулька. — Цепляйся и отдыхай. Желтый шарик потуже затянул на сосульке свою веревочку, и они принялись болтать о том о сем. А вредная кошка сидела рядом, перегнувшись через край крыши, упираясь задними лапами в черепицу, и смотрела на сосульку, блестящую на солнце, и на шарик, который сам был похож на маленькое желтое солнышко. Кошка уже и желтому шарику завидовала, забыв о своих собственных желтых-прежелтых глазищах.