Сказки для страшных снов
Шрифт:
Но шоу, безусловно, спасено! За кулисами дрессировщик слонов попытался рвануть на помощь, но антрепренёр решительно остановил смельчака, жадно всматриваясь в окоченевшие зрительные ряды. В воздухе звенел тяжёлый кровавый запах настоящего успеха!
А тем временем маэстро Дормиро Иеронимус Бласт или то, что от него осталось, в последний раз шаркнул ногами по песку и затих. То ли неизвестная науке обезьянка, то ли карлик слез с его безголовой туши, деловито отряхнулся, стащил с мёртвой головы цилиндр и, куртуазно отставив ножку в расписном сапожке,
Повисла леденящая тишина. Можно было расслышать, как волоски шевелятся на руках тысячи зрителей. Лепрекон водил умилительно-зловещей мордашкой по рядам, и казалось, сейчас он скажет: «Вы, мадам, да, вот вы – выходите к нам, я распилю вас на части!»
– Какого… какого дьявола… Помогите, помогите ему кто-нибудь! – отчётливо шипел за кулисами укротитель львов. Зелёный карлик повелительно махнул в его сторону когтистой лапкой, и тот заткнулся.
Безобразник благодарно кивнул и ощерился в зубастой улыбке. Он раскланялся публике, сердечно прижимая к затянутой в расписную жилетку груди свободную зелёную ручку.
– Ап! – проорал он и жестом записного франта водрузил на рогатую голову намокшую шляпу. Кровавые струйки расползлись по его уродливой мордахе.
Толпа наконец вздохнула и взорвалась в чистом экстазе:
– Браво! Браво!!! – бушевали зрители, отбивая ладони в котлетки.
Громче всех орал маленький Арчи:
–Я знал! Я видел, я видел! Я знал!
Но его голосок потонул в восторженном рёве толпы…
За кулисами антрепренёр, чертыхаясь, ломился сквозь кучку обалдевших артистов, а конферансье лихо седлал белую красавицу-лошадь. Та встала на дыбы и попятилась. По форгангу, сминая всё в кашу, тараном пронёсся слон. Трубный рёв поглотил хохот и визг золотоглазых его укротителей.
Снегения
– По правде сказать, это я понаделала! – она махнула лохматой головой, улыбаясь во весь рот. Август проследил за её взглядом. Дорожка из мокрых следов тянулась от открытой двери к босым ногам девушки. Август открыл рот и забыл его закрыть. Он стоял как истукан и глядел на худенькую оборванку. В дрожащем свете свечи она казалась призраком или сном.
– Ты… – попробовал было подать голос парень, но воздух не шёл ему в горло, и он закашлялся. Девушка пожала плечами и склонилась над сундуком, полным колотого льда. Её длинные пальцы заскребли по кованной крышке:
– Ну, чего уставился? Помоги, что ли! – весело прикрикнула она, и Август наконец очнулся:
– Ты кто такая и какого… хм… что ты…
Не хотелось выражаться, как простолюдин, но ведь и настоящим дворянином он не был! Какой же тон подобрать? Заговоришь, как господин – обсмеёт, тоже мне, мусье, в подштанниках за три цента! А бранную и хлёсткую речь он пока ещё не освоил – всего пару месяцев дурные районы осваивает.
– В общем, отвечай, девица, что ты делаешь в моём доме, и кто дал тебе разрешение оставлять дверь открытой в такую позднюю осень!
По ногам и правда ощутимо дуло, но сдвинуться
– Да-да, я и говорю – осень, слава северным ветрам, ещё чуточку, и… а, не о том я! – замахала руками девица. – Так ты помогать мне будешь или нет? Смотри уже, сколько воды я потеряла, убить меня хочешь?! – взвизгнула она и уставилась на Августа огромными тёмными глазами.
– Да-да, сейчас, кхм, леди… Не знаю, к сожалению, имени вашего!
Девица фыркнула и закатила глаза:
– Уф, да нет у меня имени! И не будет, если ты мне сию же минуту не соизволишь помочь!
Она ехидно сузила глаз и изобразила корявенький книксен. Август прыснул на огонёк свечи, тот недовольно зашипел, но выдержал. Парнишка суетливо приблизился к девушке, она зашипела, точно как свеча и отшатнулась.
– Обалдел, с огнём ко мне лезть? – заорала она и ударила Августа в плечо, да так, что его прошило ледяной болью. Будто куском льда приложили.
– Да, кстати, а лёд тебе зачем? – рассеянно потирая плечо, спросил он. «Сильная какая!» – думал он, глядя, как девушка обходит сундук по кругу на длинных поджарых ногах. «И какая красивая!» Парень невольно залюбовался ею. Ладная, гибкая, по-кошачьи грациозная. Бледная, голубоватая в лунном свете из высокого окна кожа, огромные глаза, маленький, чётко очерченный рот кривится, губы кусает. «Фея!» – ахнул про себя Август и сделал к ней маленький робкий шажочек. Но тут же подпрыгнул, стопу обожгло холодной водой. «В лужу наступил, чёрт!»
– Ой, вы простите, миледи, я вам помогу!
Он нажал потайной рычажок, и ящик распахнулся. Девица вскрикнула, будто тот был полон несметных сокровищ.
– Но это же всего лишь…
– ЛЁД!! – выкрикнула девица и зарылась в него руками и лицом. Оторопевший Август замер, наблюдая, как фея запихивает в рот двумя руками льдины, крошит их зубами, облизывает пальцы, стонет и урчит от удовольствия, как бешеная кошка.
– А вы… – робко прошептал он, совершенно не уверенный, что собирается сказать.
– Угум? – буркнула девица с набитым ртом и повернула к нему кукольное лицо. – Ща, секунду!
Она заглотила ещё горсть мелкого льда и удовлетворённо осела на пол.
– Ну вот, теперь говори, чё ты там хотел?
– Я… да я, впрочем, так сказать, и ничего, – залепетал Август. А девица уже ползала на четвереньках вокруг него, возя ладонями по лужицам, и Август мог бы на Библии поклясться, что вода попросту впитывалась в её кожу!
Наконец девушка поднялась и встала перед Августом, отряхивая жутко рваное и пугающе неприличное короткое платье.