Сказки для вампира

Сакаева Надежда Сергеевна

– Но если ты не оставил ее себе...

У меня подкосились ноги. Неужели, я не смогу спасти ее?

– Да, думаю, ее скушают сегодня. Будет второй день праздника, прибудут оставшиеся члены клана. Вместе с новым угощением. Так что, этот напиток, который ты именуешь подругой, будет среди прочих закусок. Но не расстраивайся, зефирка, я не обделю тебя вниманием.

Мне захотелось расплакаться, только вот, это не подействовало бы на Эша.

Роксана...

Сегодня она собиралась уехать домой и уже собрала вещи. Это была наша прощальная вечеринка.

И какая ирония, что она действительно оказалась последней из тех, где мы побывали.

Что станет с ее парнем, когда она не выйдет на связь? Решит он, что она его бросила, или поймет, что с ней приключилась беда? Что будут делать ее родители, когда она не вернется?

А что будут делать мои?

Я обещала приехать домой на лето, а теперь стану закуской этому красавчику с обжигающе холодной улыбкой.

Нет, не хочу об этом думать.

– Эш...
– упавшим голосом прошептала я, все же надеясь как-то уговорить его помочь.

– Не надо, пряничек, - он покачал головой, - ты конечно милая и очень вкусно пахнешь, но я все равно тебя съем. А остальные все равно съедят эту вторую закуску. И ничего уже тут не изменишь, так что, даже не проси. Просто вам не повезло. И больше не называй меня по имени. Не люблю, когда еда вот так вот ко мне обращается. Эш я только для равных.

Не знаю, зачем он мне это сказал. Тем более что совсем недавно он сам предлагал превратиться мне в такого же монстра.

Но меня это вовсе не задело, ведь я не собиралась заводить с ним дружбу. Сейчас меня волновала лишь судьба Роксаны.

Моей веселой подруги, которую мне не суждено спасти.

Той, что станет угощением на каком-то долбанном вампирском юбилее.

Так какая мне разница, могу ли я называть своего убийцу по имени? Да и сильно ли мне надо к нему обращаться?

Так, пожалуй, даже лучше. Пусть он останется для меня лишь монстром, лишенным личности, чем кем-то, кого я узнаю поближе.

– Не надо расстраиваться, зефирка. Лучше готовься к празднику, - все с той же улыбкой подмигнул мне Эш, - эх, жаль, что у меня нет для тебя красивого платья. Знаешь, в еде главное это подача. Ну да ладно. Приедем ко мне, и все будет. А пока просто улыбайся. Знаешь, я не хочу, чтобы мой пирожок ходил хмурый, а от внушения улыбки выходят не такими естественными.

Улыбаться?

Как бы я смогла это сделать, если вот-вот убьют мою подругу?

Впрочем, кажется, он тут же про это забыл, поскольку занялся дверью, которую вынес Рудольф.

Кое-как он все-таки смог приспособить ее на место, что-то проворчав о том, что он немертвый, а не плотник.

– Ну вот, зефирка, - он отряхнул руки, - теперь открытый проем не будет наводить тебя на мысли о побеге, хотя конечно у тебя нет ни малейшего шанса. Эх, надо было заставить заниматься этим Рудольфа.

– И почему не заставил?
– машинально спросила я.

Сейчас меня это мало волновало, скорее я поддерживала разговор, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о будущем.

– О, он слишком криворукий для этого. К тому же, так мы немного скоротали время. Совсем

скоро начнется бал. Солнце сядет уже через 17 минут. А через час после этого прибудут гости.

– Через 17 минут?

Меня несколько удивила подобная точность.

– Да, кексик, конечно, я знаю четкое время восхода и заката, - усмехнулся Эш, правильно поняв мой вопрос.
– Это только в фильмах для девчонок вампиры сверкают. А в этой суровой жизни вампиры горят. И чем моложе - тем быстрее. Я конечно достаточно крут, чтобы продержаться чуть больше десяти минут. Но это были бы чертовски неприятные для меня десять минут. И поэтому любой вампир всегда чувствует точное время восхода и заката. Иначе можно ненароком распахнуть окошко, радуясь началу ночи, а потом крайне удивиться тому, что твои часы перевел какой-нибудь доброжелатель.

– Понятно, - кивнула я.

Не знаю, для чего он мне это рассказал. Возможно, хотел дать понять, что обмануть его подобным способом у меня не выйдет.

– Слушай, - Эш легонько хлопнул себя по лбу, - раз уж мы тут еще и завтра ночевать будем, у меня появилась одна чудесная идея. Скажи-ка мне, пряничек, где ты живешь?

Я заколебалась.

Жила я относительно недалеко отсюда, и если бы смогла только добраться до людей, то, возможно, у меня вышло бы попросить помощь. А это означало хоть какой-то шанс на спасение. Не только мое, но и Роксаны, ведь она будет в безопасности, по меньшей мере, еще около часа, пока не приедут новые гости.

С другой стороны, а если он решит привести сюда на закуску еще парочку моих друзей?

Конечно, сейчас практически все разъехались по домам но...

– Ох, зефирка, - Эш покачал головой, - не заставляй меня применять к тебе принуждение...

– Неподалеку. Я живу неподалеку, - ответила я, и все-таки назвала адрес.

Сейчас, один на один, против него у меня нет никаких шансов. Как же это ужасно - чувствовать свою полную беспомощность и не иметь возможности ничего сделать, хоть как-то помешать...

– Вот и хорошо, сахарок, - он снова улыбнулся, - сейчас я схожу и выберу тебе более симпатичную одежду. Все же, я не могу показать тебя на балу в таком виде. Давай сюда ключи, если, конечно, не хочешь, чтобы я устроил там разгром с выломанной дверью.

Я молча отдала ему ключ от комнаты в общежитии, в очередной раз задумавшись, сумею ли я сбежать, пока его не будет рядом?

Скорее всего, он снова скажет мне не шевелиться, и я буду его ждать, изнемогая от невозможности сделать хотя бы что-то.

Эх, если бы у меня был сейчас телефон... но он разрядился еще на вечеринке.

Глупо.

Мы с Роксаной сделали так много сэлфи, что на середине вечера он просто вырубился.

Последние сэлфи в нашей жизни.

– Так пряничек, пойдем, я отведу тебя к Севастьяну. А то, мало ли... вдруг Рамона окажется настолько истеричной, что заявится сюда, несмотря на запрет графини, и съест тебя раньше времени. Я немного опечалюсь.

Эш аккуратно отодвинул остатки двери в сторону и взял меня за руку.