Сказки для всей семьи. Арт-педагогика на практике
Шрифт:
– «Я тобой недовольна»!
– И что из этого следует? – недоумение грозило предательски излиться перед лицом всего класса.
Класс замер в ожидании неминуемой развязки. Стали слышны даже тяжкие потуги упрямой осенней мухи пробиться на свободу сквозь стекло оконной рамы. Да приглушённые вопли первоклассников с пришкольной территории кощунственно нарушали звенящую тишину гнетущего напряжения.
– Вы сказали мне, что Вы несвободная и виноватым в этом считаете меня!
Марья Ивановна была строгой учительницей, но она искренне любила свой предмет, которому
И вдруг в пронзительной тишине голос Марьи Ивановны произнёс слова, которые никто и никогда не ожидал услышать в этих стенах:
– Что ж, Геннадий, хоть я и занесла двойку в журнал, но за такую любовь к нашему великому и могучему, рядом ставлю тебе твёрдую пятерку!
Прозвенел звонок, класс затопил поток чувств, перехлестнувший всякие берега школьной дисциплины. Марья Ивановна с достоинством испанской каравеллы развернулась от облепленного одноклассниками Генки и уверенно выплыла в школьный коридор.
Хлеб на ладони
– Папа, а почему говорят, что жизнь прожить сполна не всякому дано? – Генка прочитал очередную интересную книгу и настроен был пофилософствовать.
– Передай, будь добр, мне хлеб! – попросил Папа. Мужчины хозяйничали в доме самостоятельно. Мама еще не вернулась с занятий, а посему они присели на кухне «слегка заморить червячка».
– Держи, Папа! – передал кусок хлеба сын.
– Нет, Гена, – внимательно посмотрел на сына Отец, – я же попросил хлеб тебя передать!
– А я что передал? – удивился Генка.
– Так разве хлеб ты предложил мне? Ты чувствуешь, что мягкий он и свежий, и пахнет рук теплом, что создали его? – В магазине по соседству была маленькая хлебопекарня, куда Генкина семья любила совершать набеги, наполняя свою хлебницу такими ароматными, вкусными булочками.
Генка с некоторым удивлением посмотрел на небольшой, ровно срезанный овал, уютно лежащий на ладони:
– Не думал я об этом, Папа!
– Попробуй еще раз! – ободряюще улыбнулся Отец.
Генка поднёс ладонь ближе к своим глазам и хлеб внезапно обрел какую-то новую ценность, необычную значимость, осязать которую было странно, но на удивление приятно! Подержав еще немного хлебушек на ладони, он передал его Папе.
– Добро, Гена! Благодаришь ли ты сейчас всех тех, кто землю распахал, сеял пшеницу, урожай снимал, зерно молол и пёк прекрасный хлеб?! Всех тех, трудился кто, трудом не уставая, и радовался, что в конце ты будешь этот хлеб держать в ладонях? – опять не взял краюшку хлебную Отец.
Гена молча сел. Глаза его стали серьёзными и задумчивыми. Спокойно, как взрослый взрослому посмотрел Папе в глаза и молча спросил: «Так правильно?»
– Так, Гена, так! – таким же спокойным взглядом
Сын ещё больше задумался, посмотрев на краюху хлебную на ладони:
– Люблю тебя я, Папа! Стараюсь быть похожим на тебя!
– Ну вот! – Торжественно Отец взял хлеб с ладони сына. – Ты действие простое с виду наполнил Жизнью и со мною щедро поделился! Благодарю тебя за дар столь ценный! Так и со всем, что в жизни происходит, по праву действовать любому надлежит!
– Но, Папа! – воскликнул Генка. – Ведь это сложно во всём жить так!
– А кто нам обещал, что будет просто? А разве мимо Жизни стоит жить? – с улыбкой сыну отвечал Отец.
Кто между нами?
– Почему говорят, что мир – это иллюзия? – спросил как-то при встрече Генка отца Геннадия.
– Ты сам-то в это веришь?
– Не-а! Да и кто в эту глупость поверит?! Вот камень лежит. Сейчас я по нему ударю. – Генка носком ноги толкнул камешек на земле. – Он катится. А если камнем по ноге попасть, – то станет больно. Какая же это иллюзия!? Иллюзия не болит! Думаю, что тех, кто в иллюзию верит, надо стукнуть хорошенько, чтоб глупости не говорили!
– А вездесущий Бог тоже чья-то фантазия, иль ты Его потрогать можешь?
Генка задумался:
– Бога не могу. Но я в Него верю, а в чьи-то фантазии – нет!
– Это хорошо, это правильно! Ты молодец, Генка! – обрадовался отец Геннадий. – Вера – источник правды для любого человека. Да и с иллюзией ты здорово разобрался! Яблоко будешь пополам?
Яблоко было вкусным, сочным. Щурясь на нежное майское солнышко, отец Геннадий неожиданно спросил:
– Генка, а кто сейчас между нами?
Мальчишка недоумённо оглядел пустое место на лавочке:
– Шутите?
– Ни капли! Я только что на твой вопрос ответил.
– А-а-а… Я не понял!
– Видишь ли, Гена, – улыбнулся подростку священник, – ответ на заданный вопрос приводит к тайне, что подчас, так мучит каждого из нас: «Что ищем на земле мы в свой мятежный век?» И редко истина звучит, пользуясь нашими устами! Господь наш вездесущ, место святое для Него как раз в серёдке между нами! Как жаль, но слабой памятью страдает человек. Забыл, что сказано: «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них».
– А если не помнят об этом люди, тогда что?
– «Святое место пусто не бывает» – так в старину звучал ответ. И в скудности своей духовной не видит Бога человек и падает в иллюзию слепую, где свято место занято лукавым! По вере каждому даётся: живёшь ты в мире светлом, что сотворен был Богом правым! Или беспечно в темноте идёшь, не ведая ни липкости сетей, ни ловчей ямы, что создал издревле искусный враг коварный для уловленья человеческой души!
– А Вы видите, батюшка, Бога между нами?