Сказки и легенды народов России
Шрифт:
Со взятия Казани (1552) началась усиленная колонизация марийцев, сопровождавшаяся их христианизацией. В результате вспыхнуло восстание, более известное как «черемисская война». Подавив его, царская власть начала повсюду возводить остроги, которые со временем превратились в города – Царевококшайск (Йошкар-Ола), Козьмодемьянск, Яранск.
Впоследствии марийцы поддержали крестьянский мятеж во главе с Емельяном Пугачевым, который обещал сохранить народные обычаи. Марийцы и поныне остаются приверженцами «марийской веры», сочетающей в себе православие
Память о героическом прошлом народа отразилась в творчестве выдающегося марийского композитора Андрея Эшпая (род. 1925), написавшего музыку к художественному фильму «Емельян Пугачев». Кроме того, он стал автором симфонических танцев на марийские вариации, зажигательных венгерских напевов, а также замечательных композиций на патриотические темы.
Корнеев Е. М. Черемиска.
Юношей Андрей Эшпай ушел добровольцем на фронт, командовал взводом разведки, брал Варшаву и Берлин. Своим погибшим товарищам композитор посвятил песню «Сережка с Малой Бронной», которая стала народной.
Старик Вегеней
Марийская легенда
Старик Вегеней охотился в приволжских лесах. Стоял здесь березняк, от которого исходил белый свет. В березняке и поставил охотник свой шалаш, покрыв корой липы и вяза. Ходил кругом, ловил и куниц, и ондатру, и лисиц.
Однажды услышал он, как недалеко в деревне кто-то лает по-собачьи. Это была собака-коршун, чуткая ко всяким запахам, в охоте незаменимая. Сама маленькая, ножки короткие, в общем, небольшой породы. Собаку-коршуна он принес домой и с той поры всегда брал с собой.
Как-то во время охоты она подошла к клену и залаяла на него. Старик Вегеней удивился, но все-таки решил разок ударить топором по клену. Как рубанул, потекла из него кровь. «Э-хе-хе, ты самой судьбой определен мне; оказывается, ты даже с душой», – решил старик. После этого он уже не отходил от этого дерева.
Вырубил вокруг него липовую поросль, надрал лыко, три дня вил веревку. «Нельзя покидать его, – думал, – раз на него по случайности наткнулся. Если покинешь такое дерево, то оно переселится».
Рядом с деревом выкопал себе яму, другую яму выкопал своей крылатой собаке. Поднялся старик Вегеней на клен, привязал конец веревки к его верхушке. Потом, спустившись, привязал к другому концу веревки деревья для противовеса. Кончил привязывать, начал рубить клен. Когда он рубил, кровь из него брызнула фонтаном. Клен наклонялся вес ниже и ниже, подминая под себя привязанные деревья. Наконец, рухнул.
Рухнувший клен стал озираться, искать своего рубщика – погубителя. Много деревьев подмял под себя, ища виновника.
Наконец, нашел Вегенея в яме, но не сумел
– Ну, старик Вегеней, видать, я судьбой предназначен тебе. Ты ведь человек-охотник. Сделай из меня лыжи. Куда бы ты ни отправился на этих лыжах, тебе будет всегда дорога. Таким лыжам деревья уступают дорогу. А вожжи для них сделай из шелковой веревки.
Вышел старик Вегеней из своей ямы, смастерил лыжи прямо там, где вырос тот клен с душой.
Бегал он по лесам на этих чудных лыжах, охотился.
Из-за охотничьих угодий и возникли тяжбы с соседями – пошкыртами, жившими на реке Пуй, что впадает в великую Каму.
Пошкырты стали притеснять старика, и он растерялся, ум за разум ушел. Не знал, что делать? И решил отправиться в Казань к самому хану.
Придя в Казань, доложил хану:
– Такие дела: пошкырты начали притеснять, захватывать наши земли.
– Пусть только попробуют притеснять! Я тебе дам грамоту. Только и ты, со своей стороны, выполни все мои указания.
– Ты хочешь за это подарок, – догадался старик. – Какой подарок тебе угоден?
– Привези мне двенадцать бочонков меду, сорок одну куничью шкурку, чтобы оторочить куничью шубу, да десять шкурок выдры.
– Ладно, – согласился Вегеней.
Затем хан, одарив старика грамотой, напутствовал его словами:
– К сроку привезешь. Уж ты не заставляй ждать долго.
Старик Вегеней возвратился домой. Из Казани привез он шелк для вожжей, поводков для лыж. «Да, – про себя он подумал, – с ханом бороться не следует. Надо исполнить его желание».
Выкачал он двенадцать бочонков меду, приготовил сорок одну шкурку куницы да десять шкурок выдры. Вечером попросил жену затеять блины:
– Я завтра отправлюсь в гости. Ты затей для меня блины.
Утром жена испекла блины. Он не стал завтракать. Свил из шелка поводки для своих лыж, сделал палки к ним. Поставил на свои лыжи двенадцать бочонков меду, шкурки куницы и выдры положил на свою спину, а свежие блины засунул за пазуху.
– Ну, везите на Казань!
И помчался на чудных лыжах. Как говорится, и деревья перед ним расступались, и реки давали дорогу. Даже свежие блины не успели остыть, как он добрался до хана. Вручил ему свои подарки: и мед, и шкурки куньи, и шкурки выдры. А потом блинами угостил.
– Теперь как быть? Пошкырты нас притесняют. Ведь их очень много. Я один не защищу, – сказал Вегеней.
– Ну, что ты, ведь ты могучий мужик, – успокоил его хан. – Не сдавайся уж. Как-нибудь надо выстоять, старайся уж отогнать их от своих земель.
Как-то собралось много пошкыртов. Они вооружились кольями, сделанными из вяза, чтобы прикончить старика.
В одиночку вышел к ним:
– Вы уж не волнуйтесь, становитесь в ряд или станьте вокруг меня.
Пошкырты подняли свои колья, приготовились его бить. Он схватил первого за пояс, поднял и, размахнувшись им, повалил всех до единого.