Сказки и легенды
Шрифт:
Селим поклонился:
– Слушаю и повинуюсь. Если завтра солнце захочет ровно в полдень быть на своем месте, ему стоит только взглянуть: входит ли поэт Селим в сад султана Азиса.
Она ушла.
А Селим принялся сочинять песню о нечаянной встрече, потому что поэты все превращают в песни.
На следующий день, когда время приблизилось к полдню, Селим с вышитым золотом платком подошел к калитке, около которой стоял страж, вооруженный с головы до ног.
– Да исполнит аллах твои желания так же, как мои!
– сказал Селим.
–
– сказал страж.
– Друг! обратился к нему Селим.
– Вот платок, богато вышитый золотом. Хранитель счастья и чести нашего повелителя султана, его верховный евнух Абдулла, купил этот платок у меня, заплатив восемьдесят цехинов, а двадцать цехинов приказал придти получить сегодня. Будь милостив, отнеси этот платок евнуху и получи двадцать цехинов. Девятнадцать я возьму себе, а один отдам тебе за труды.
Страж подумал:
– Услужу могущественному евнуху. Получу двадцать цехинов и возьму их себе. А этому простолюдину дам по шее, чтоб не шатался во дворец за пустяками.
Взял платок, пошел, а Селима оставил сторожить калитку:
– Смотри, чтоб никто не вошел.
Селим немедля отправился в сад.
Он увидел уже рощу бананов, но по дороге был кустарник из роз, и из-за кустарника слышались всплески воды, кто-то плавал и резвился.
– По дороге к своей милой посмотрю на чужую!
– сказал себе Селим и стал пробираться через розовые кусты, чтоб посмотреть на купающуюся султаншу.
Была ли она так красива, как поется в песнях? Увидев ее. Селим подумал:
– Или я до сих пор не видел женщин, или те сотни женщин, которых я видел до сих пор, не были женщинами! Когда появляется луна, меркнут все звезды!
Желая посмотреть поближе, он так укололся о шипы роз, что вскрикнул.
И Зорайба в испуге выскочила на лужайку. Боясь, чтоб она не закричала, Селим кинулся к ее ногам и воскликнул:
– Пощады и прощенья! Я совершил преступленье, увидев тебя такой, какой вижу, случайно. Я пробрался сюда, чтоб видеться с одной из служанок!
Султанша в гневе воскликнула:
– Ты заплатишь за это смертью!
Тогда Селим поднялся и сказал:
– Я думал, что останусь жить, и потому солгал. Но если мне все равно приходится умереть, - я скажу правду. Я пришел сюда для того, чтоб видеть султаншу Зорайбу, одетую только природой. Я слышал, что она в полдень купается в озере, окруженном кустами роз, и пришел, чтоб полюбоваться ее красотой.
Это понравилось султанше больше.
– Но ты знал, несчастный, что за это поплатишься жизнью?
– Что ж!
– беспечно сказал Селим.
– Если Зорайба красива, как ты, - плата невелика! Султанша улыбнулась.
– Ты говоришь умно, а поступаешь глупо. Мне было бы жаль, если бы мои евнухи тебя убили. Но ты не можешь уйти отсюда без наказания.
– Повелительница!
– сказал Селим.
– Я и так буду наказан. Ты сейчас оденешься, и я больше не увижу красоты, которой любуюсь. Это все равно, что ослепнуть. А потерять зрение хуже, чем жизнь.
Зорайба
– Всемогущий! До чего довел меня гнев! Я забыла, в каком я виде!
– Ты видишь, не следует предаваться гневу!
– Ты напомнил мне, что я раздета!
– И доказал этим, что я глуп. Разве можно наказывать людей, лишенных рассудка!
Зорайба улыбнулась:
– Иди! Но больше никогда не смотри на других купающихся женщин!
– Человек, который видел брильянт, уж больше не станет убирать себя стекляшками!
Вернувшись к калитке, Селим увидел разгневанного стража.
– Негодяй и обманщик!
– воскликнул страж.
– Главный евнух никогда не покупал у тебя никакого платка. Ты обманул меня, чтоб пробраться в сад нашего великого повелителя султана. Я отведу тебя к смотрителю дворца, и тебя повесят.
– Повесят-то, положим, двоих. Тебя и меня!
– спокойно сказал Селим.
– Молчи, дурак, обо всем, что случилось. Возьми себе платок и благодари аллаха, что я не донесу, как ты за цехин бегаешь с султанской стражи.
Страж только посторонился.
Но Селим был поэт. А Зорайба слишком прекрасна. Он воспел ее красоту в длинной песне. И говорил, между прочим:
– Взяв розовый цветок у роз и белый цвет у мрамора, природа захотела полюбоваться, взяла самой черной туши и капнула маленькую родинку, которую я видел там, где ее видел, и белый цвет стал белее еще, и розовый еще розовее. И природа перестала создавать красивых женщин, потому что красивее Зорайбы ей не создать ничего!
Песня понравилась, ее пел весь город, она дошла до дворца. И султан Азис встревожился.
Он позвал своего великого визиря Диарбекира и сказал:
– Какой-то бездельник-поэт, именем, как мне говорили, Селим, сложил песню про мою Зорайбу. Если бы он только воспевал ее красоту, я приписал бы это просто усердию подданного. Но откуда он мог узнать про родинку? Схвати его, пытай, узнай и отруби ему голову.
Визирь Диарбекир отвечал:
– Слушаю и повинуюсь.
Увидев орудия пытки. Селим, когда его привели к Диарбекиру, сказал:
– Это все лишнее. Зачем я тебе буду говорить правду под пытками, когда я могу ее сказать и без пыток? Я видел прекрасную Зорайбу, спрятавшись в кустах роз, когда она купалась. Она, действительно, прекрасна, визирь! И я воспел ее и ее родинку.
– За это тебе и отрубят голову!
– сказал Диарбекир.
– В этом не будет никакого смысла!
– воскликнул Селим.
– Что самое тайное на свете? Не думай, Диарбекир, я тебе скажу. Самое тайное на свете - мысль. Слово могут подслушать, движение могут увидеть. Но даже когда я говорю, ты не знаешь моей мысли. Может быть, я говорю одно, а думаю другое. Я поэт. Я мысль превращаю в слово. Значит, мое назначение в жизни - самое тайное делать явным. За этим аллах и послал меня на землю. За что же меня казнить? Красота султанши тайна. Я сделал эту тайну явной. Я делал только свое дело.