Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки

Автор неизвестен

— Кутх меня напугал, глазки я потеряла, кухляночку потеряла. Дайте мне две шикши, чтобы глазки сделать.

Дали ей, она брусничники выбросила, шикши вставила. Нашла то место, где оставила глазки и кухляночку. Смотрит— у нее вся шкурка засохла, покоробилась. Лиса замочила ее в лужице. А тело ее все болит, исцарапалось по кустам.

Пришел Кутх домой, все смеется:

— Мити, послушай!

А Мити сердится. Кутх говорит:

— Чего ты, Мити, сердишься? Послушай, что я тебе смешное расскажу. Напугал я лису, вся голая побежала, даже глаза не вставила.

Мити говорит:

— Эх ты, Кутх, Кутх. Никогда-то от тебя ничего путного не услышишь! Только

бы тебе озорничать, а хорошего ничего не делаешь. Стыдно мне вместе с тобой жить.

— Ай, Мити, зато лиса голая бегала, вот было смеху-то! Ну уж не сердись. Как снег выпадет, залезет она в свою нору, вот тогда я ее тебе принесу на воротник.

167. Как Кутх сделал работящей свою жену Мити

Рассказала в 1965 г. Л. Н. Толман, 61 года; зап. и пер. Н. К. Старкова. Публикуется впервые.

Жили Кутх с Мити. Мити очень ленивая была, а Кутх — очень работящий. Кутх постоянно на охоту ходил и обязательно кого-нибудь убьет: то уток, то оленя, то медведя. Очень много рыбы ловил, нерп тоже добывал. Домой придет, попросит поесть. А Мити все одной юколой кормит, никогда ничего не сварит. Только спит.

Вот однажды пришел Кутх с охоты, а Мити опять его юколой кормит. Кутх говорит:

— Я сегодня не буду есть. Очень заболел. Живот очень сильно болит. Сейчас умру.

Мити заплакала:

— Как же я без тебя буду жить?

А Кутх отвечает:

— Скажу, как жить: когда умру, могилу для меня не глубокую вырой. В могилу побольше травы положи, а землей не засыпай, только кедрачом прикрой. И каждый день мне толкушу, кирилку 210 , сарану 211 приноси; котлеты делай с сараной и кимчигой 212 ; чагой запасись, чай заваривай. Все это на могилу приноси. Все поставишь и сама уходи. Назад не оглядывайся, иначе тоже умрешь!

210

Кирилка (мести рус.) — традиционное блюдо ительменской кухни. Готовится из отварных мозгов (или рыбы, или, в последнее время, картофеля), шикши (см.) в свежем виде и топленого нерпичьего жира.

211

Сарана (местн. рус.) — клубни красной лилии. В старину употреблялись жителями Камчатки в пищу. Клубни ели сырыми, а из сушеных клубней делали муку.

212

Кимчига — съедобный корень.

И вот Мити рано встанет, в лес пойдет, много сараны и кимчиги накопает, всякой ягоды соберет. Домой вернется — котлеты приготовит, толкушу и кирилку сделает, чайник вскипятит, чай заварит и отнесет все это Кутху. Кутх все это съедал и очень поправился. А Мити с раннего утра до позднего вечера варит да в лес ходит. Наконец Кутх видит: Мити очень работящей стала. Сразу и встал. Переправился через реку, где их дом, вышел и закричал:

— Мити! Перевези!

А Мити вышла к реке и видит: очень толстый человек стоит. Не узнала сперва. Голос Кутха, только Кутх-то очень худой был. А Кутх и говорит:

— Не узнаешь меня? Я — Кутх!

Очень обрадовалась Мити. Эмэмкута позвала, чтобы

Кутха перевезти через реку. Спросила Кутха:

— Как это ты ожил?

— Да бог сказал: «Твоя жена очень работящая стала, я и решил тебя оживить. Пойди и живи с ней!»

Отсюда все и началось: Мити все время варила, в лес ходила и очень работящей стала.

168. Ложная смерть Кутха

Зап. в 1910–1911 гг. в районе Хайрузово Камчатской обл. В. И. Иохельсон.

В русском переводе публикуется впервые.

Опубл.: Kamchadal texts, стр. 151, № К2.151. Пер. с ительменского А. П. Володин.

Вариант ж165.

Жил-был Кутх с женой Мити. Были у него дети: Эмэмкут и Синаневт. Эмэмкут отдельно жил. Отца плохо кормил. Кутх подумал и сказал жене:

— Мити, близок уже мой час. Завтра я помру, ты приготовь меня, попроси у Эмэмкута пук с жиром и мяса. Ты, Мити, всего положи в яму: кипрея, кузовок шикши, ступку, пест, сито, светильник, воды, дров и огня.

Стала Мити Кутха снаряжать. Сказала:

— Ты, Кутх, все врешь, не умрешь ты!

— Нет, правда, Мити, умру!

Вот Мити наварила мяса, толкушу сделала, приготовила еды, отпраздновала Кутхову смерть. Кутх славно наелся. Потом сразу умылся, сел. Смотрит вся семья на него. Вдруг закатились у Кутха глаза. Упал тут же Кутх и умер. Испугались домашние. Эмэмкут выкопал большую яму, сверху прикрыл. Поволокли Кутха из дому в яму. Во дворе Кутх не выдержал, засмеялся. Синаневт увидела и сказала:

— Глядите, Кутх смеется!

Мити сказала ей:

— Хватит тебе врать! Когда это мертвый смеялся?

Засунули Кутха в яму. Всю пищу и яму сверху травой прикрыли, дырку сделали. Стемнело. Засветил Кутх жирник, развел огонь. Стал толкушу сбивать. Вышла Синаневт, увидела в яме у Кутха огонь, услышала стук песта в ступе. Сразу вернулась, сказала:

— Мити, у Кутха в яме огонь горит, там стучат, будто толкушу делают.

Мити сказала:

— Ну вот, пошла врать! Как это мертвый будет делать толкушу, глупая?

Стал Кутх в яме жить. Хорошо ел. По ночам пищу варил, толкушу делал. Все запасы съел. Тогда вышел из ямы, пошел в дом. Вошел. Домашние испугались. Дети сразу убежали. Кутх сказал:

— Не бойтесь, я вернулся, не приняли меня на том свете. Мити, позови детей!

Мити позвала всех детей. Пришли. Кутх рассказал:

— Эмэмкут, бог велел тебе хорошенько меня кормить, заботиться обо мне, жить вместе со мной.

Стал Эмэмкут об отце хорошо заботиться, кормить его. Зажил Кутх, ни в чем не нуждаясь.

169. Как Кутх умирал

Рассказала в 1969 г. В. И. Пономарева (см. прим. к № 166), зап. и пер. А. П. Володин. публикуется впервые.

Вариант № 168.

Ну вот, живет Мити. Ничего не хочет делать, ничто ей не мило. Ушла в свои думы, ничего Кутху не варит. Кутх все по лесу шляется, придет — ничего не сварено. Дает ему Мити одну юколу жесткую-прежесткую. Поест немножко, голодный спать ложится. Утром снова уходит куда-то. Приходит — опять на столе юкола прокисшая, источенная червями. Поест Кутх чуть-чуть, ляжет и все думает: «Что же это с Мити? Как бы мне сделать, чтобы все по-прежнему стало?»