Сказки и песни цыган России

Гесслер Н. А.

Неподалеку земля виднелась. Причалил Иван к суше. Оглядел он корабли братьев — нет на них никого. «Должно быть, они где–то рядом бродят», — подумал он. Вышел Иван–царевич на берег, а там следы на песке виднеются. Пошел он по следам и пришел к высокому забору, такому высокому, что его ни перелезть, ни даже глазом окинуть невозможно. «Дай, — думает, — попробую этот забор обойти». Пошел. Много ли, мало ли времени прошло — бог его знает, только в одно прекрасное время вышли ему навстречу оба его брата. Они также обходили этот забор, только

с другой стороны. По всему вышло так, что забор этот круглый.

— Давно вы ходите, братья? — спрашивает Иван–царевич.

— Давно, уже, считай, полгода.

— И что, нигде никакого хода внутрь нет?

— Нигде ничего, даже муха не залетит.

Пошли братья к кораблям. Приказал Иван корабельщикам, чтобы они веревки вили подлиннее. Взял он свой меч, привязал к нему конец веревки, размахнулся как следует и бросил. Взвился меч выше облаков и перелетел через забор.

— Попробуй, — говорит Иван среднему брату, — крепка ли веревка.

Тот полез — выдержала. Иван вдогонку старшего посылает. Веревка и двоих выдержала. Тогда кричит Иван–царевич:

— Слезайте оба.

Это он проверял, выдержит ли веревка его самого, потому что среди братьев он был самым здоровым. Когда братья слезли, и он полез по этому канату. Добрался до верха забора и кричит вниз братьям:

— Ну, ребята, ждите меня ровно год. Если не вернусь, то поезжайте домой к отцу. А сами вы все равно не справитесь.

Спустился Иван–царевич по другую сторону забора и подивился, какая красота перед ним открылась: кругом аллеи, цветы растут, птицы заливаются сказочные. Пошел он по дорожке, вдруг видит: дом стоит из бронзы, весь на солнце переливается.

— Что за чудо! — подивился царский сын. Осмотрел он этот дом со всех сторон и только собрался дальше идти, как услышал из дома голос:

— Эй, парень, раз уж ты сюда попал, то бей в правую сторону дома, и откроются тебе двенадцать дверей!

Вернулся Иван–царевич, посмотрел вокруг — нет никого, кто бы мог эти слова сказать. А голос опять:

— Где же ты ходишь? Иди бей по правой стороне!

Рассердился Иван–царевич и ударил со зла ногой по правой стороне дома. И вправду, пробил он двенадцать дверей. Заходит Иван–царевич в дом. И что он видит? Сидит перед ним Елена Прекрасная — золотые кудри и вышивает себе шелковый платочек.

— Здравствуй, Елена Прекрасная!

— Здравствуй, здравствуй, Иван — царский сын. По какому делу попал сюда?

— Так и так, так и так, — отвечает царевич, — ищу я свою мать.

— Знаю я, где матушка твоя. Поклянешься, что не оставишь меня здесь, я расскажу, где она и как ее взять, а не дашь клятвы, то и мать не спасешь, и сам отсюда не выберешься.

Да если бы она и не просила, он бы согласился на все, такая она была красавица. Говорит Иван–царевич:

— Ну ладно, Елена Прекрасная, даю я тебе слово: что бы ни случилось, я не оставлю тебя здесь, возьму с собой.

Тогда она и говорит:

— Ну, слушай, вот тебе мой совет. —

Она рассказала царевичу, как надо поступить, чтобы мать спасти.

— Придешь к матери — спрячься, пока Ворон–Вороневич не скажет, мол, ничего он с тобой не сделает плохого. А когда скажет — выходи смело, у него слово — олово...

Приходит Иван–царевич к матери. Та кинулась к нему на шею плакать, а он говорит:

— Некогда нам плакать. Ты лучше меня спрячь, а когда прилетит Ворон–Вороневич, то сделай так–то и так–то. — Он передал ей те же слова, что говорила ему Елена Прекрасная.

Тут потемнело все вокруг — это Ворон–Вороневич прилетел. Покушал он и прилег отдохнуть. Тогда выходит к нему царская жена и говорит:

— Ворон–Вороневич, надоело мне одиночество, дай я рядышком с тобой посижу. Ты лежи, а я у тебя в голове поищу.

— А, привыкать начинаешь! — рассмеялся Ворон–Вороневич.

— Ну как же, я ведь совсем одна. Лег он ей на колени, и она начала у него в голове искать. А сама продолжает:

— Совсем я одна. Вот кабы мой любимый сын Ванюшка ко мне пришел. Да только ты не допустил бы его, убил бы со зла.

— Почему убил бы? — удивился Ворон–Вороневич.

— А что бы ты с ним сделал?

— Вот глупая! Что бы сделал? Накормил бы, напоил бы да в путь проводил бы.

Только сказал — раз! — царевич и выскакивает.

— Здравствуй, Ворон–Вороневич!

— Ай, молодец, Иван–царевич, перехитрил меня, — засмеялся Ворон–Вороневич. — Ну, да раз я слово сказал — сдержу, не трону тебя.

Устроил Ворон–Вороневич по случаю встречи богатый пир. Стали они пить–гулять. Иван–то пьет рюмочкой, а Ворон–то Вороневич, черпаком хлестает. Тогда говорит Иван–царевич:

— Ай, Ворон–Вороневич какая в тебе чертова сила! Я, посмотри, от стопки пьян, а тебя и черпак не берет.

А Ворон–Вороневич смеется:

— Разве это чертова сила? Пойдем со мной в подземелье, вот тогда ты посмотришь, что такое чертова сила.

А Елена Прекрасная предупреждала Ванюшку: «Смотри, поведет он тебя в свое подземелье. Там у него меч есть волшебный. Поднимешь его на глазах у Ворона–Вороневича, он тебя сам убьет, этот меч, безо всякой посторонней силы. Но если Ворон–Вороневич отвернется, то не мешкай, сразу же хватай меч и бей злого волшебника. Тут и конец ему придет».

Повел Ворон–Вороневич Ванюшку в подземелье. И вправду, видит царский сын: меч огромный лежит.

— Вот она где, моя сила! — вскричал Ворон–Вороневич. — Попробуй подними его, Ванюшка, а я посмотрю, хватит ли сил у тебя и годишься ли ты со мной сражаться.

— Да где уж мне, Ворон–Вороневич, с тобой тягаться! — взмолился Ванюшка. — Смотри, какой ты сильный. Куда мне до тебя?

Рассмеялся Ворон–Вороневич. Так позабавили его слова царского сына, что от смеха чуть слезы у него на глазах не выступили. Стал он глаза тереть, слезы смахивать. Только закрыл глаза, а Иван–царевич хвать его по голове мечом и убил.