Сказки Китая

Автор неизвестен

–  Эй, кто это кричит там, в небесах?

Рассмеялась фея зло и отвечает:

–  Думаешь, побоюсь сказать тебе, кто я? Я Нефритовая фея.

Говорит чиновник:

–  Один в уезде господин, один отец родной. Захочу - горой серебро насыпется, захочу - храмы друг подле дружки выстроятся. Ну-ка покажись, чтоб я на тебя поглядеть мог!

А фея знай потешается над начальником:

–  Хэ! Не вижу я никакого чиновника.

–  Я самый и есть.

–  А мне почудилось - это куча навозная. Неохота мне с тобой разговаривать! Место свое ты не заслужил, за несколько тысяч серебряных слитков купил.

Серебро хуже навоза воняет. Недостоин ты меня видеть.

Уж, кажется, про все ему фея сказала, все ему припомнила, так нет же, ему и это нипочем. Бывают же такие люди толстокожие на свете. И говорит он фее:

–  Меня сам император в седьмой ранг произвел, а Ван Черный простой каменотес…

Разгневалась фея, не дала чиновнику договорить, ругает его, поносит, ни в чем-де ему с Ваном не сравниться - у Вана сердце доброе, человечье, у чиновника - злое, волчье. Ругает его фея, да так распалилась, что толстокожего чиновника проняла. Не выдержал чиновник, покраснел, шея кровью налилась. А сделать ничего не может. Фея - она бесплотная, власти его не подвластна.

Усмехнулась фея зло и говорит:

–  Ты на меня поглядеть хотел, так погляди лучше на мою силу волшебную!

Сказала так фея, и тотчас в дверь веточка персиковая влетела. В самой середине зала опустилась. На кирпичный пол корни пустила, вмиг в высокое дерево превратилась. Ствол толстый - ни рассказать, ни описать невозможно. Уперлось дерево макушкой в крышу - зашаталась, заходила крыша. Видят стражники да посыльные - плохо дело. Кто кричит, кто о помощи просит, кто прячется, кто хоронится. Сам начальник пуще всех испугался, не до важности ему сейчас, выскочил из зала - мышь трусливая. А караульные все врассыпную. Упал один из них на землю - встать нет мочи. Стал молить жалобно:

–  Отпусти меня, фея!

И слышит в ответ:

–  Отпустить я тебя отпущу, только ворота тюремные отопри поскорее!

Караульный и думать не стал, согласился.

Слышит Ван крики да шум снаружи, а что приключилось, понять не может. Распахнулись тут ворота тюремные. Обрадовались узники, толпой на волю ринулись, вместе с ними Ван Черный за городскую стену выбежал, домой воротился. На другое утро только собрался он в горы, во двор вышел, смотрит: Нефритовая фея вбегает. Запыхалась, волосы нечесаны, платье мокрое, на бровях росинки-жемчужинки. Подивился Ван Черный, не успел рта раскрыть, а фея ему и говорит:

–  Не будет тебе житья от уездного начальника! Бежала я всю ночь, десять тысяч верст одолела, раздобыла для тебя долото волшебное. Возьми его…

Не успела девушка договорить, за воротами крики послышались. Это уездный начальник солдат пеших и конных прислал Вана схватить. Взяла фея юношу за руку и говорит:

–  Бежим скорей!

Выбрались они за околицу, а солдаты за ними кинулись, догонять стали. Вот уже и вершина горы близко - солдаты не отстают, того и гляди, настигнут беглецов. Остановилась тут фея, указала пальцем на высокий утес каменный и говорит:

–  Ван Черный, Ван Черный, возьми-ка молот да рубани разок вот здесь!

Послушался Ван фею, взмахнул железным молотом, по долоту ударил, удара не слыхать, только загрохотало, загудело вокруг, смотрит Ван: в каменной скале отверстие круглое величиной с ворота. Прыгнул Ван в то отверстие. Заглянули

в него солдаты - Вана Черного и след простыл. Воины, что похрабрее, внутрь вошли, искать его пошли. Шли, шли, уж и не знаю, на какую глубину зашли, вдруг слышат - вода журчит. Река путь им преградила, широкая да глубокая - дна не разглядеть. Вода в ней быстрая, на лодке поплывешь - лодку в щепы разнесет. А на другом берегу сверкает что-то, аж глазам больно. Постояли воины, поглядели, делать нечего, повернулись, назад пошли.

С той поры никто больше не видал Вана Черного. Слух прошел, будто он бессмертным сделался. И стали называть пещеру в той каменной стене и саму гору Обителью бессмертных. Из пещеры частенько туман белый выплывает, всю гору укрывает. Если прислушаться хорошенько, слышно, как по горам разносится: дин-дин, дан-дан, дин-дин, дан-дан, вроде бы кто-то камень бьет. Говорят, будто Ван Черный и в пещере не сидит без дела. Оно и правда. Камень, который на той горе добывают, гладкий, блестящий, словно шлифованный. Куда исчезла Нефритовая фея, никто не знает. Только гора та вся поросла персиковыми деревьями. С той поры самую середку горы, где росло большое персиковое дерево, стали называть садом Нефритовой феи. Как пойдешь от сада Нефритовой феи к пещере, деревья все гуще, все пышнее становятся. Это чтобы Вана Черного солнце не пекло, когда он к фее наведывается. Бывает, что туман подолгу над верхушками деревьев плавает, - это значит, Ван Черный с Нефритовой феей повстречались.

СКАЗКА ПРО МЛАДШЕГО БРАТА

Жили в старину в маленькой деревушке на склоне горы отец, два сына да невестка. Когда младший сын на свет народился, отцу под пятьдесят было. Назвали мальчика Эр-сяо. Вырос он смекалистым, охочим до работы, и все его любили. А отец просто души в нем не чаял.

Когда Эр-сяо минуло тринадцать лет, отец захворал и умер. И стал Эр-сяо жить со старшим братом и невесткой. Брат - лентяй, а невестка злая да вредная. Была у них старая корова буренка. С утра до вечера пасет ее Эр-сяо. Разъелась буренка, толстая да жирная стала. Вот как-то раз и говорит злая жена своему ленивому мужу:

–  Надо зелье добыть, Эр-сяо сгубить - не придется тогда делить хозяйство!

Ленивый брат о ту пору на кане дремал. Отвечает он жене, еле языком ворочает:

–  Ладно!

Настряпала злая невестка пельменей, из белой муки и из черной. В белые отравы положила, младшего брата потчевать собралась. А черные себе да мужу оставила.

Пасет Эр-сяо буренку на берегу реки, уж полдень наступил. Наелась буренка, живот раздулся. Да еще Эр-сяо полную корзину травы нарезал, домой снести.

И говорит мальчик буренке:

–  Пойдем, буренушка, домой. Полдень на дворе, солнце огнем жжет.

Стоит буренка, не шелохнется, а у самой слезы из глаз капают.

Подивился мальчик, спрашивает:

–  Ты что, буренушка, не наелась, не напилась?

Открыла буренка рот и заговорила человечьим голосом:

–  Добрый мальчик! Воротишься домой, ешь пельмени черные, не ешь белые.

Не понял Эр-сяо толком, в чем дело. Воротился домой, а злая невестка улыбается, говорит ласково: