Сказки Ледяного спокойствия
Шрифт:
Дети стайкой вылетели из детской комнаты милиции, на бегу вопя:
– Мэри Поппинс, до свидания! Мэри Поппинс, до свидания!
– Мэри Поппинс, прощайте, - уже на улице процедил Майкл Бэнкс, нащупывая в кармане выкидной нож. Он послюнил палец и выставил его: все верно, дул западный ветер.
46. На волосок от беды
– Волька!
– кричал Хоттабыч в сотовое устройство. Ответы же он выслушивал, чуть сдвинув чалму.
– Волька! Мне очень не нравится капитализм. Мне нравилась
– Хоттабыч, миленький!
– кричал Волька.
– Убери своих ифритов с Кавказа! Страны Советов больше нет.
– А хочешь, будет?
– ответил Хоттабыч.
Волька хребтом ощутил натяжение волоска, готового оборваться.
– Я подумаю, Хоттабыч, - сказал он быстро.
– Я хорошенько подумаю. Но только убери ифритов...
– Хорошо, ифритов не будет, - волосок, выдернутый из белой бороды, тоненько зазвенел.
– Но и ты, Волька...
– Конечно, конечно. Я отведу авиацию. Но знаешь, Хоттабыч, этот саммит... он очень важный, не трогай его.
– Нет!
– вскипел старик.
– Они противны Аллаху!
– Хоттабыч, я ведь тоже там буду, - умоляюще выпрашивал Волька.- Ты же хочешь снова страну Советов? Так вот: я ее постепенно, постепенно...
– А я могу сразу!
– крикнул Хоттабыч. И Волька понял, что дед снова вцепился в бороду.
– Не надо!
– завопил он, вспоминая, как сразу образовалась страна Советов.
– Ну, как хочешь, - обиделся старик.
– Я думал, как лучше. Хорошо, я не трону саммит, если ты туда поедешь. Но этих империалистов...
– Черт с ними, с империалистами, - разрешил Волька.
– Круши, но только не заражай соседей.
– Твое слово для меня закон, - Хоттабыч отключился.
"Оно для всех закон", - подумал Президент, укладывая кремлевскую трубку.
Усама бен Ладен огладил бороду и вычеркнул саммит из перечня намеченных целей. Затем взял очередной конверт, накрошил туда белой пудры из бороды, нацарапал: "США, Техас, ранчо..."
47. На улице - Сезам!
– Откройся, Сезам!
Тишина.
– Откройся, ты... Персик? Дынька? Оливка?
Гробовое молчание.
– Да я же знаю, что все-таки - Сезам!
Ни звука.
– Тыковка?
Ни слова.
– Свеколка?
Ни смешка.
– Сезам, ну откройся же!...
Похоронное безмолвие.
– Сезам, в бога душу мать, открывайся!
Презрительное затишье.
– Сезам, ну хотя бы чуть-чуть приоткройся...
Чадра откинулась волосатой рукой. Из женских одежд высовывался Одноглазый Хасан. Он протянул руку и отобрал у Али-Бабы винтовку со штыком.
– Верещагин, не заводи баркас!
– успел прокричать
Но его уже пригвоздили штыком к булыжной мостовой, а голос Окуджавы запел за кадром: "Спой! Песенку! Всем Друзьям! На улице Сезам, на улице Сезам!"
Баркас приближался, медленно переваливаясь.
Бурлила пена.
Сорок разбойников спешили на помощь Хасану, высматривая с лошадей кресты на дверях омоновцев и собровцев.
"Сейчас поближе подойдем", - пробормотал Верещагин.
48. Нарния навсегда
– И здесь наступают последние дни, - сказал Король Эдмунд.
– И здесь? Это не та ли Нарния, куда мы попали, когда умерли?
– Нет-нет, - пробормотал Король Юстас.
– Так странно... Так много миров... По-моему, это какая-то не та Нарния...
– Однако это Нарния, я вижу сатиров, - настойчиво констатировал Король Питер.
– Они напуганы. Враг рыщет по нашей земле...
– Но Лжепророк повержен в миг своего торжества.
Вокруг простиралась изуродованная Нарния - вырубленная, выжженная, вытоптанная, затопленная. Сгущались сумерки.
– Мы дождемся Аслана, - твердо сказала Королева Люси.
– Я знаю, что он придет. Кто не служит Аслану, тот служит Таш...
– Великий Лев Аслан уже близко!
– закаркали вороны и запели другие птицы и насекомые.
– Аслан! Аслан! Аслан!
– со всех сторон, из зарослей, летел звериный рык.
И Лев явился, как и было предсказано. При нем развевалось зеленое знамя Нарнии с изображением умиротворенного зверя.
Аслан обнялся с друзьями, потом расстелил на траве карту.
– Колонна двинется с запада, - сказал Масхадов.
– Фугас мы заложим здесь.
49. Не снимая сапог
У одного мельника был кот.
И вот у этого кота наступила очень буйная половая зрелость. Он принялся метить все подряд, особенно обувь - башмаки, галоши, шлепанцы. И самое страшное - муку, путая ее с "катсаном". Выпеклись бракованные хлебы. Так что мельник велел сыну взять кота и утопить.
Сын посадил кота в мешок и поволок к реке.
– Му! Му! Му-му!
– доносилось из мешка.
Сердобольный сын распустил веревку и услышал, что кот ему пригодится, и дальше произошла всем известная история с обнажением, купанием, девичьим возбуждением и посадкой в карету.
Но вот во дворце опять начались неприятности. Кот затеял метить придворную обувь, ибо кошек при дворе отродясь не держали, а выйти наружу мешали ров, подъемный цепной мост, цепной же пес и стража.
Наконец, коту подарили огромные сапоги.
– Ссы туда!
– велел ему фальшивый маркиз Карабас.
И напомнил, что нуждается в замке.