Сказки народов Европы

Налепин Алексей Леонидович

— О нет, господин мой, мыши утащили и съели его, — отвечала дочь короля.

— Ах, так! — воскликнул бард. — Тогда я сочиню о них злую песню.

И он спел о мышах такую язвительную и насмешливую песню, что две дюжины мышей тут же умерли на месте от позора.

— Это хорошо, — сказал Шонахан. — Но и кот виноват не меньше. Ведь его служба и долг держать мышей в страхе. Я сочиню поношение всему племени котов и прежде всего кошачьему царю Ирузану, сыну Арузана, ибо он отвечает за все дела своих подданных.

И он пропел такую песню:

Ирузан,

куда глядишь? Упустил ты мышь, лентяй! Ишь, смеется над тобой! Свой с досады хвост хватай! Где концы ушей твоих? Их, видать, хорек отгрыз. Куцеухий царь котов, Ты готов бежать от крыс?

Услышал Ирузан это поношение в своей пещере и говорит жене своей Острозубихе, братьям Мурлану и Мяукану и дочери Искроглазке:

— Шонахан спел обо мне насмешливую песню, но я отомщу ему!

— Принеси его нам живым, — свирепо проворчала Острозубиха. — Он поплатится за свою дерзость.

И вот, пока пир у короля Гуаири шел своим чередом, вдруг послышалось жуткое шипение и нарастающий гул, как в бушующей пламенем печи, и в зал ворвался огромный кот. Он был величиной с доброго бычка, дикий, дышащий злобой, куцеухий, плосконосый, острозубый, неистовый, мстительный, с острыми когтями и сверкающими глазами. Таковы были его вид и подобие.

Он бросился прямо на знаменитого барда, схватил за руку, забросил его себе на спину и одним прыжком умчался прочь. Никто не посмел встать у него на пути.

Когда Шонахан понял, что его уносит свирепый Ирузан — уносит, чтобы растерзать в своей пещере, — он решил прибегнуть к хитрости и смягчить гнев кошачьего царя. Тотчас он придумал и спел такую хвалебную песню:

Ирузан, о чем твой гнев? Ты, как лев, меня схватил. Ты могуч и ты велик, Ты, как бык, исполнен сил. Ты стремителен и смел — Спорить кто посмел с тобой? Славься, Арузанов сын, Властелин и крысобой!

Таковою искусною хвалой смягчено было сердце кошачьего царя, и он сперва остановился, чтобы лучше слышать певца, а когда дослушал, махнул хвостом, сбросил Шонахана на землю и, урча от гордости, вернулся в свое логово.

— Возблагодарим сей день за чудесное избавление! — промолвил случившийся тут святой Киаран.

— Проклятие сему дню! — с досадой отозвался Шонахан.

— Но отчего? — вопросил святой.

— Лучше бы этот кот разорвал бы меня на кусочки и съел! Тогда все бесчестье пало бы на голову короля Гуаири — ведь это из-за его злосчастного пира я попал в такую переделку!

Прослышав про этот случай, все знатные мужи и весь народ Ирландии еще больше стали уважать Шонахана. Короли наперебой приглашали его ко двору, но великий певец отклонил все приглашения и удалился к себе, в Обитель Бардов.

Прошло время, и он помирился с королем Гуаири,

и был устроен новый пир, который длился ровно тридцать дней и тридцать ночей без перерыва. Все барды и музыканты собрались на этом пиру, и Шонахан сидел за столом выше могучих вождей и знатных мужей. В избытке было чудесных яств, и заморских напитков, и серебряных кубков.

Когда барды возвратились с того пира, в благодарность за честь и гостеприимство они прославили короля во многих стихах и воспели его в песнях, как «Гуаири благородного», под каковым именем он известен и доныне, ибо слово поэта бессмертно.

История Колпачка

Ирландская сказка

Перевод Г. Кружкова

долине Ахерлоу, у подножья сумрачных Гальтийских гор, жил увечный бедняк с большим горбом на спине. Был он маленького роста, немощный, не было у него сил работать в поле. Поэтому он зарабатывал на жизнь тем, что плел корзины из лозняка и продавал их местным жителям.

Несмотря на свое увечье, был он человек жизнерадостного, веселого нрава и любил распевать песни за работой.

А еще он любил прикалывать к своей шапчонке пучок наперстянок — цветов, которые часто называют еще «колпачками фей». Неудивительно, что люди прозвали маленького горбуна Колпачком.

Однажды вечером возвращался Колпачок с базара, где продавал свои корзины. Наступала ночь, надо было поторопиться, но быстро шагать бедняга не мог.

Наконец он выбился из сил и присел отдохнуть на кочке возле каких-то полузаросших развалин.

И вдруг в тишине и в темноте раздался звук дудочки. Колпачок прислушался и различил мотив — простой, но такой отрадный и чудесный, какого он отродясь не слышал. Зазвучала песенка, хор тоненьких голосов с необыкновенным совершенством выводил мелодию, а слова были такие:

Понедельник, вторник, Понедельник, вторник, Понедельник, вторник…

На этом месте пение как-то неуверенно обрывалось, а потом повторялось все сначала:

Понедельник, вторник, Понедельник, вторник, Понедельник, вторник…

Колпачок наслаждался необыкновенной музыкой. Он понял, что нечаянно подслушал спевку Волшебного Народца Из-под Холма. Малютки, должно быть, сочиняли новую песенку, но что-то у них не ладилось. Колпачку захотелось им помочь. Он приготовился и — когда в третий раз прозвучало:

Понедельник, вторник, Понедельник, вторник, Понедельник, вторник —

вступил и допел красивым, звонким голосом, завершая мелодию:

И сре-да!