Сказки народов Европы

Налепин Алексей Леонидович

— Черт унес дочку нашего короля! Черт унес дочку нашего короля!

И все поверили, даже сам король, что черт унес принцессу.

А принц прилетел с принцессой к своему отцу-королю. Старый отец несказанно обрадовался им — ведь он давно считал своего сына мертвым. И сыграли свадьбу, шумную свадьбу, гости гуляли и пили-ели на ней целую неделю. После свадьбы передал король сыну свое королевство, и все вместе стали счастливо жить.

Прошло время, поехал молодой король со своей женой к ее отцу прощенья просить. А король ни дочку свою не узнал, ни пастуха.

Заговорил принц с ним, стал расспрашивать, отчего нет

у него детей. Сказал король, что была у него дочь, но не захотел признаваться, что ее унес черт. Принц все допытывался: узнал бы король свою дочь после стольких лет разлуки? Тут принцесса бросилась отцу в ноги, и оба они стали просить у него прощенья. Король на радостях чуть ума не лишился, простил их и отдал им свое королевство, так что стало у них со своим целых два.

Словацкие сказки

Козья скала над Оравой-рекой

Словацкая сказка

Перевод И. Ивановой

незапамятные времена жила над Оравой-рекой в Козьей скале горная дева, добрая волшебница. В народе любили ее, она советом и грошиком помогала всем бедным людям.

И вот случилась беда — объявились вдруг на Ораве драконы лютые. Послал народ к горной деве молодого красавца Янко за советом и помощью. Оседлал Янко лихого коня, сел и поскакал вдоль берега реки под грохот грома и сверканье молний. Подъехал он к той Козьей скале, что нависала над самой водой, слез с коня и привязал его к сломанному дереву. Потом костер разложил и стал дожидаться полуночи. Обычно-то горная дева об эту пору из скалы выходила.

Ровно в полночь расступилась скала, словно двери створчатые распахнулись, вышла оттуда горная дева и ласково так спрашивает Янко, за каким он делом пожаловал.

— Ох, беда, дорогая панна, беда у нас! Наша деревня послала меня к тебе, — начал Янко. — Такая напасть, что и сказать страшно! В горе над деревней большая пещера есть, и в ней устроили себе логово два лютых дракона. Как только стемнеет, вылетают они из пещеры, хватают наших коров да бычков и уносят к себе. Почитай, всю животину извели, нам теперь с голоду помирать остается. Вот пришел я к тебе за помощью, дорогая ты наша заступница! Одни мы с драконами никак не справимся. Помоги ты, пожалуйста, нам.

Выслушала Янко горная дева и говорит:

— Знаю я этих драконов. Один сюда прилетает и вон на том косогоре в яме пожирает свою добычу. Ладно, ты не горюй, одолеем эту напасть. Вот, возьми себе прутик, поезжай домой и жди драконов у той пещеры. Как только выберутся они наружу, смело садись верхом на одного, а другого прутиком погоняй. Когда они обозлятся, ты дай им прутик съесть, они тотчас дегтем разольются. А когда справишься с драконами, приезжай ко мне, получишь награду!

Сказала и скрылась в скале, и сомкнулась скала с грохотом.

Янко сделал все, как горная дева велела. Одолел обоих драконов и народ из беды вызволил. Ну вот, проходит месяц или два, Янко опять в дорогу собрался, разоделся в нарядное платье, сел на коня. И помчал его конь вдоль берега реки под Козью скалу. Прискакал туда Янко, снова костер разложил, напоил коня, а в полночь стал горную деву кликать:

— Панна волшебница,

я драконов извел, весь Оравский край освободил от них, дай мне награду обещанную из своих сокровищ и для невесты моей какой-нибудь подарочек.

Задрожала земля у него под ногами, расступилась скала, прекрасная горная дева вышла ему навстречу.

— Подойди ближе, Янко, — приветливо позвала она. — Вот тебе серебро и золото. Бери, сколько унесешь. Но мой тебе добрый совет — лишнего не бери, знай, что многих храбрецов жадность погубила. Было бы жаль тебя, ты ведь еще молодой. Тут вот и жемчуга и камни драгоценные, возьми все в подарок невесте, но уж на другое не позарься, не то худо будет!

Янко полные карманы набрал, и суму набил серебром и золотом, нахватал жемчугов и каменьев дорогих. Стоит, озирается — чего бы еще взять? Видит, висит золотой венец горной девы, хвать и его.

Ох, беда тебе, Янко, Янко! Конец тебе! Задрожала земля, и сомкнулась скала со страшным грохотом. Конь лихой испугался и помчался домой без седока, как вестник, что нет уже Янко в живых. Так не стало Янко.

Свадьба в Ситне

Словацкая сказка

Перевод И. Ивановой

здавна славились Себехлебы музыкантами, но самые знаменитые были те, что играли с Самко Дудиком. Других таких у нас ни тогда, ни после не знали. Слух о них, об искусной игре разнесся далеко, приглашали их и в ближние и в дальние деревни и дальше, да только Самко с товарищами далеко не захаживал. Ну, а молва о них передавалась из уст в уста во все концы.

Так уж заведено на белом свете — один родится за сохою ходить, другой — топором или молотом махать, а Самко Дудику назначено было судьбой на скрипке играть, тешить народ музыкой. Он еще смалу, только на ножки встал, песню запел, любо слушать было, так ладно и чисто выводил, вся деревня диву давалась, под Дудиков тын сходилась. Отец Дудик вздыхал и приговаривал:

— Ох, сынок, сынок, что из тебя будет?

А сыночек про то и думать не думал.

Когда сравнялось ему семь годков, случилось так, что пастух забыл у них дома свою жалейку. Самко взял ее в руки, повертел так и эдак, дунул раз-другой да потихоньку-полегоньку заиграл на жалейке песенку. С той поры ни о чем другом он не помышлял, все только о жалейке.

Покамест отец не купил ему скрипочку.

Чему бывать, того не миновать, говорит присловье. Было Самко написано на роду стать музыкантом, вот и пришлось отцу раскошелиться и купить сыну скрипочку.

Забрел как-то раз в Себехлебы цыган Феро со скрипочкой под мышкой и, будто нарочно, — прямиком к Дудикам. Побренькал по струнам и говорит:

— Купите мою скрипку.

Мать на Феро рассердилась, кричать начала — виданное ли дело, чтоб мужик деньги на скрипку переводил! Готова была цыгана взашей из сеней вытолкать. Да и старый Дудик, отец Самко, спервоначалу вслед за женой на цыгана накинулся. Не надобна ему скрипка — ни самому, ни сыну! Да легко ли цыгана спровадить! Уговаривал Феро Дудика, умасливал, улещал, а тут и Самко подоспел. Стоит, глядит, глаз от скрипочки не оторвет. Ах, кабы ему такую! Но, слыша речи отца с матерью, не посмел просить.