Сказки народов Европы
Шрифт:
— Милая сестрица, не ела я ни кусочка. Когда я первый раз дерево тряхнула, одно яблоко упало. Второй раз тряхнула — упало второе. А больше трясти мне не дали. Крикнули, чтоб я домой шла, — сказала Марушка.
— А, чтоб тебя нелегкая взяла! — забранилась Олена и кинулась бить ее.
Мачеха не захотела отставать и схватила дубинку. Но Марушка не далась им в руки, убежала на кухню и спряталась где-то за печью. Лакомка Олена перестала браниться и набросилась на яблоко. Другое дала матери. Таких сладких яблок они ни разу в жизни не едали. В первый раз отведали.
— Мама, дай мне сумку,
Так кричала Олена, и мать напрасно ее отговаривала. Повесила Олена сумку на плечо, набросила платок на голову, закуталась хорошенько и пошла в лес. Мать только руки ломала в отчаянии от того, что ее дочка задумала.
Пришла Олена в лес. Сугробы снега там стеной стоят и нигде ни следа ноги человеческой. Бродила Олена, бродила, потому что охота яблочков поесть гнала ее все дальше и дальше, — ну просто мученье! Вдруг увидала она вдали огонек, пошла на него и пришла к костру, вокруг которого сидели двенадцать человек — двенадцать месяцев. Но она не поклонилась им, не попросила пустить ее к костру, а просто протянула руки и стала греться, будто огонь для нее и разведен.
— Зачем пришла? Чего тебе надо? — рассердился Январь.
— Что ты меня расспрашиваешь, старый дурак? Не твое дело, куда хожу, зачем хожу! — отрезала Олена и пошла на гору, словно яблоки там только ее и ждали.
Январь нахмурился и взмахнул палкой у себя над головой. В одно мгновение небо покрылось тучами, костер погас, повалил снег, подул холодный ветер. Олена ничего не видела на шаг перед собой и все больше и больше тонула в глубоких сугробах. Руки и ноги у нее замерзли, колени подломились, и наконец она упала в изнеможении…
Ждет мать Олену, глядит в окошко, выходит посмотреть за дверь. Проходит час, другой, а Олены все нет и нет. «Что она, от яблок не может никак оторваться, что ли? Пойду сама погляжу», — решила мать, взяла сумку, закуталась шалью и пошла дочку искать.
Снег валит все гуще, ветер дует все сильней, сугробы стоят, как стены. Шагает она по сугробам, зовет дочь — ни одна душа не отзывается. Заблудилась, сама не знает, куда забрела, ругает Олену.
Руки и ноги у нее замерзли, колени подломились, упала и она… А Марушка дома приготовила обед, прибрала в избе и подоила корову. Ни Олены, ни матери все нету.
— Что же это они так долго? — беспокоится Марушка, садясь вечером за прялку.
Сидит она за прялкой до поздней ночи, а о них ни слуху ни духу.
— Ах боже мой! Что с ними приключилось? — волнуется добрая девушка и с тоской смотрит в окошко.
Там ни единой души — только после утихшей вьюги сияют звезды, земля искрится от снега да крыши трещат от мороза. Печально опустила Марушка занавеску. С утра опять стала ждать их и к завтраку, и к обеду, но так и не дождалась ни Олены, ни матери: обе замерзли в лесу.
После них остались Марушке домик, коровка, садик, поле и лужок возле дома. А пришла весна, нашелся и хозяин всему этому богатству — красивый парень, который женился на доброй Марушке, и они славно зажили в любви и мире. Мир да любовь всего дороже!
Болгарские
Хитрый петух
Болгарская сказка
Перевод М. Клягиной-Кондратьевой
— Добрый день! — кричит. — Услыхала я, как ты кукарекаешь, вот и прибежала. Ну и хорошо же ты поешь! Вот не знаю только, умеешь ли ты петь, как пел твой батька.
— А как мой батька пел?
— Вскочит, бывало, на плетень, да и стоит на одной ноге, а другую подожмет. Закроет один глаз и кукарекает. Вот был певец так певец!
— И я так умею!
Поджал петух ногу, закрыл один глаз и кукарекает.
— А можешь ты, стоя на одной ноге, закрыть оба глаза и все-таки петь? — спрашивает лиса.
— Могу! — крикнул петух.
Но не успел он закрыть оба глаза, как лиса подскочила и — хвать петуха!
Унесла его лиса в лес, придавила лапами и уже приготовилась кушать.
— Эх, — вздохнул петух, — было время, матушка твоя не так делала.
— А как она делала? — спрашивает лиса.
— У матушки твоей был такой обычай: бывало, поймает петуха да перед тем, как его скушать, прочтет молитву. Набожная была лисица, богомольная.
Подумала, подумала лиса и решила: надо, мол, и мне помолиться. Сложила передние лапы, закрыла глаза, стала молитву шептать. А петух того и ждал. Как только лиса отдернула лапы, он взлетел — да скок на ближнее дерево!
— Чтоб тебя громом убило! — взвизгнула лиса. — Меня, лису, перехитрил!
И, голодная, поплелась восвояси.
Еж-иглокож, кротиха и лисица
Болгарская сказка
Перевод М. Клягиной-Кондратьевой
— Вылезай, кума, давай побеседуем.
Вылезла кротиха, вся землей обсыпана, побежала к ежу на беседу.
— Поглядел я, — говорит еж-иглокож, — какая ты работница, и задумал одно дело.
— Что же ты задумал? — спрашивает кротиха.
— Хорошее дело. Да только не знаю, согласишься ты на него или нет.
— Если будет хорошо для нас обоих, почему не согласиться? — молвит кротиха.
— Давай работать вместе, — говорит еж-иглокож. — Ты распашешь поле, я его пробороню и засею. А пшеницу разделим поровну.
— Согласна, ежок-куманек. Будем работать вдвоем, дело у нас на лад пойдет. Я умею пахать, а боронить не умею — ведь игл у меня нету. А у тебя иглы есть, зато нет у тебя таких крепких ног и когтей, как у меня. Друг без дружки мы не работники, а станем работать вместе да все поровну делить, вот нам и будет хорошо.