Сказки народов мира; Тысяча и одна ночь
Шрифт:
— Давайте утащим у попугая дом!
А у попугая не было друзей среди птиц: откуда ему знать о бесчестном сговоре? К тому же он обещал попугаям заплатить за выщипанные перья, и теперь ему приходилось работать особенно много и усердно.
Отправился однажды попугай по делам, а дом сторожить оставил свою приятельницу лягушку.
Тут как раз и надумали каури утащить его дом. Пришли они и птиц с собой не забыли позвать.
Испугалась лягушка, схватила флейту и давай в нее дуть!
Попугай услышал —
— Здесь я, здесь я! Сейчас всякого поймаю и разорву на части!
И хвать первого попавшегося.
На другой день каури подбили ястреба идти на разбой. И опять лягушка дала сигнал. И опять попугай расправился с разбойником.
На третий раз маленькая птичка Арони вызвалась идти красть дом попугая.
Говорят каури:
— Куда тебе! Ты слишком мала!
— Стоит мне только попытаться, и вы увидите! — настойчиво твердит Арони. И еще просит дать ей с собой семь каури.
Зашла Арони на рынок, купила там всякой всячины, перца побольше, и, завязав все в узелок, направилась прямо к лягушке, которая опять сторожила дом друга своего — попугая.
— Слыхала я, что ты очень искусна в игре на флейте. Дай-ка мне взглянуть на нее, — попросила Арони, обращаясь к лягушке.
Та, не чуя подвоха, протянула ей флейту. Птичка вертит флейту, будто рассматривает, а сама накидала в трубу все, что купила на рынке. Потом, вернув лягушке флейту, вдруг принялась ухватывать поудобнее дом попугая!
Лягушка скорей за флейту, а флейта молчит!
Так Арони и удалось утащить жилище попугая.
Вернулся попугай домой, а дома нет!
Пошел он тогда к каури. В доме каури было целых семь дверей, и седьмая — железная.
Принялся попугай долбить эти двери. Вот одну разбил клювом, другую, третью, и так до седьмой. А седьмая — железная! — не поддается попугаю, как он ни старается! Даже клюв согнулся!
Вот почему у попугая клюв кривой.
У Элири, маленькой-маленькой крысы, было три сына: слон, буйвол и баран. Обработали они поле, и слон посеял окро, буйвол — осун, а баран — игба. Стали дети просить мать пойти на поле и выбрать, что ей понравится.
Пошла Элири на поле в первый раз, взяла окро и игба, а когда пошла во второй раз, поняла, что кто-то чужой успел похозяйничать на поле. Прокляла Элири вора, пожелала ему злой смерти.
Вдруг из кустов выходит птица Ирогун и говорит:
— Я, Ирогун, побывала на вашем поле, я брала окро у слона, осун у буйвола и игба у барана. — И, схватив хлыст, она отхлестала крысу.
Добралась Элири до дома и рассказала все своему сыну слону.
Возмутился слон: как посмели так жестоко обидеть его мать!
А когда маленькая Элири
Дома Элири рассказала буйволу о том, как птица Ирогун избила ее, а потом прогнала ее вместе со слоном. Не поверил буйвол, решил сам пойти на поле.
Отправилась теперь Элири с буйволом и снова повторила проклятия. Опять появилась птица Ирогун и, отхлестав их, прогнала с поля.
Воротились они домой, и мать пошла жаловаться барану.
А баран в это время был на рынке, но Элири вышла на дорогу и, встретив его, все ему рассказала.
Тогда баран снял с себя ношу и говорит:
— Несдобровать тому, кто посмел так обидеть маленькую-маленькую крысу Элири, мою мать.
И вот Элири и баран пошли на поле, и он велел ей повторить проклятия. Она так и сделала. И снова появилась птица Ирогун, и опять призналась, что это она воровала с поля.
И тогда баран сразился с птицей Ирогун. Сломались его рога в жестокой схватке, и когти Ирогун тоже сломались. Нечем им стало биться дальше.
Баран послал домой свою жену — овцу — за новыми десятью рогами, а птица Ирогун — свою жену-собаку — за новыми десятью когтями.
В это время Элири поскорей зажарила жирный кусок мяса и повесила его у дома Ирогун, так чтобы собака-жена не смогла его достать.
Принесла овца десять рогов барану, а у Ирогун новых когтей все нет и нет!
Собака учуяла возле дома жир, капавший сверху, и принялась слизывать его, а когда вдруг увидела мясо, то и вовсе забыла, зачем ее послали домой.
Долго ждали птица Ирогун и баран. И наконец баран не вытерпел:
— Не моя вина, что тебе все никак не несут новые когти.
И они снова сразились. Упала Ирогун сначала на колено, а затем и тело ее коснулось земли. Так птица Ирогун была побеждена. И с тех пор стала она жить на земле, а не на деревьях, как прежде.
А шум схватки птицы Ирогун с бараном и был первый гром на земле.
С тех пор, едва начинаются раскаты грома, баран нетерпеливо роет землю копытом и твердит:
— Когда-нибудь мы снова сразимся с тобой, птица Ирогун, еще не все кончено! Когда-нибудь мы снова сразимся!
У одного человека были две сестры: одна богатая, а другая бедная. Та, что была бедна, была так бедна, что у нее не было даже куска материи, и она ветками привязывала себе на спину ребенка.
Жила она сбором листьев и их продажей.
Однажды, как обычно, женщина пошла в заросли за листьями и взяла с собой ребенка. Придя туда, она положила его на землю, а сама ушла.
Пока ее не было, обезьяна унесла ребенка и села поиграть с ним на вершине дерева.