Сказки о цветах

Саксе Анна

И так приятно Зайцу на поезде кататься было, что у Птичьей пущи он и соскочить забыл. А поезд уже к станции подходит.

— О боже, о боже, — запричитал Заяц, — выйдет кондуктор и сцапает меня.

Поезд так неожиданно встал, что Заяц с подножки, точно мешок, скувырнулся. Кондуктор распахнул дверь и новых пассажиров впустил. А Заяц тем временем опомнился.

— Хе, хе! А почему бы так и до самой Риги не доехать? Ну, ясно теперь. — Только поезд к станции подходит, Заяц шмыг с подножки на землю, снова тронется — Заяц опять на ступеньке сидит.

Протяжно

пыхтя и тяжело вздыхая, поезд подкатил к Риге. Заяц отыскал лавку, где рассаду продают. Мудрить нечего, входит и капустной рассады просит.

А лавочник уже всю рассаду продал, остатки сметает.

— Что молодому человеку угодно? — вежливо спросил он.

— Капустной рассады, — робко пролопотал Заяц.

— Какую капустную рассаду, молодой человек, изволите? Могу предложить кочанную капусту, цветную, брюссельскую, кормовую. Может, молодой человек кормовой возьмет? Летом листья жевать можно, зимой кочерыжки грызть.

«Ну и мошенник, — решил Заяц, — какую угодно рассаду предлагает, а про вкусную молчит».

— А другой капустной рассады нет у вас? — лукаво спросил Заяц.

— Нет, — развел руками продавец.

— Мне рассаду квашеной капусты надо, — уже настойчивее потребовал Заяц.

Ухмыльнулся лавочник — покупатель, видать, простак попался.

— А-а, вам рассаду квашеной капусты? — воскликнул торговец слащавым голоском. — Ее мы задаром отпускаем. — И он смел в бумажный кулек остатки рассады кислицы и подал зайцу. — На, сынок, сунь в карман, на Троицу посадишь, к Янову дню квашеную капусту есть будешь.

Заяц, счастливый, поехал домой. Посадил капусту на сырой лесной лужайке, а сам рядом торчит, чтоб птицы не поклевали, кроты не перерыли, козы не пощипали. Жена капусту с утра до вечера полет, детишки два раза на дню воду носят и поливают. Когда трехлистная капуста зацвела, Заяц впервые отведал ее.

— Пускай меня волк сожрет, если это не настоящая квашеная капуста, — воскликнул Заяц, медленно посасывая листик.

Теперь все: и зайчиха, и зайчата — не отходили от капустной грядки, все лето лакомились квашеной капустой и нахвалиться не могли.

Заяц возгордился и зазнался, точно индюк. Каждого приглашал он на квашеную капусту и все рассказывал, как без билета в Ригу съездил.

С той поры и повелось кислицу заячьей капустой называть, а безбилетных пассажиров — зайцами.

ЖАСМИН

Когда-то, в давние времена, все цветы были белыми. Но в один прекрасный день в сад пришел художник с большим ящиком красок и целой связкой кистей.

— Подходите все ко мне и говорите, кто какого хочет быть цвета, — крикнул он цветам и кустам, и те быстренько встали в очередь, потому что каждый хотел, чтобы ему досталась краска поярче.

Ближе всех к художнику оказался Жасмин. Он сказал, что ему хотелось бы, чтобы цветы его были золотисто-желтыми, как цвет волос его любимого Солнца.

— Как

ты посмел пролезть раньше королевы Розы? — оттолкнул его художник.

— Я вовсе не пролез. Я стою тут уже много лет, — обиженно ответил Жасмин.

— Но ты должен понимать, кому по праву положено быть повсюду первой, — наставлял его художник. — В наказание останешься последним, но и тогда как следует еще попросишь меня.

— Вы ошибаетесь, сударь, никого я просить не стану, — ответил Жасмин и остался на своем месте.

Художник долго возился с Розами. Каких только красок не выбирали себе гордые королевы! И алую, и желтую, и розовую, и оранжевую. Только синюю никто из них не захотел — уж очень она простая, деревенская. Синей краской, чтобы она не пропала, художник покрасил Незабудки и Васильки, хотя им хотелось стать алыми. Но художник решил, что для этакой деревенщины сойдет и синий.

Маки улыбались художнику, и он не скупился на краску и густо накладывал ее. Далии польстили ему, и их лесть окупилась с лихвой. Он проработал несколько дней, наделив их всевозможными оттенками.

Очень скромным оказался Лиственный Репей. Когда его спросили, какую краску он хочет, он ответил:

— За любую, сударь, спасибо вам скажу.

Художник выкрасил цветы Репея в серый цвет и спросил, доволен ли он.

— Вам, сударь, виднее, что кому полагается. Я же понимаю, что на всех ярких красок у вас не хватит. И если каждый будет так ярок, как Розы, то никто и не заметит их красоты!

Колючий Репей был настойчивее и получил красные цветы.

Маленькие Анютины глазки обступили художника и, вежливо здороваясь, приседали. Это выглядело так мило, что они показались художнику маленькими девочками, и он раскрасил цветочки Анютиных глазок, как личики — веселые, грустные и серьезные. Яблоня пообещала художнику подарить осенью целую корзину яблок, если он выкрасит ее цветы в нежно-розовый цвет. Художник, не жалея сил, лазил по сучьям Яблони до самой вершины.

Сирень придумала по-другому отблагодарить художника, если он не пожалеет красок.

— Весною ты сможешь ломать наши ветви и дарить их своим невестам, извини, — невесте, — сказала Сирень. — И чем больше ты будешь ломать нас, тем пышнее будем мы цвести.

— За бестактность ты останешься белой, — отстранил ее обиженный художник, но сестер ее одарил великолепными красками.

Одуванчики поднесли художнику кружку сметаны, и Жасмин только смотрел, как много художник переводит на одуванчики золотисто-желтой краски, облюбованной Жасмином для себя.

Работая желтой краской, художник вспомнил о Жасмине, который первым выбрал ее.

— Ну, брат, так как же? — насмешливо обратился он к Жасмину. — Этой краски осталось немного, но если хорошенько попросишь, я всю ее отдам тебе.

— Не буду я просить, — ответил Жасмин.

— Как это так? — Художника начало злить упрямство Жасмина. — Ну, ладно, если тебе трудно произнести свою просьбу, то поклонись хотя бы, согни спину.

— Предпочитаю сломаться, но не согнуться, — гордо ответил Жасмин.