Сказки о рыбаках и рыбках
Шрифт:
— В рыбке?.. То есть в накопителе?
— Ну да… Рыбка — это, можно сказать, тот же критта-холо, только живой…
— А что такое это… критта…
— Критта-холо… Ну, это такая штучка. Небольшая. Волшебный талисман. Он может быть в разном виде, мелочь какая-нибудь. Пробка от бутылки, денежка, значок, куколка. В общем, чтобы можно было в кармане таскать… Это еще с давних времен повелось, в разных краях. Обычай такой…
— Я, признаться, не совсем понимаю, — сказал Валентин.
— Ну, вспомните! Разве у вас в детстве не было какой-нибудь штучки на счастье? Или для охраны от беды? Вот если, например, урок
— Неужели и у вас в княжестве такие же обычаи? — усмехнулся Валентин.
— Мне про это Филька Кукушкин рассказывал, который из Лугового… У них грань похожа не здешнюю, только более открытая, связанная с другими…
— У меня талисмана не было, — вздохнул Валентин. — У Сашки, у моего друга, был, по-моему. Крошечный такой кольцевой подшипник с шариками. Он его постоянно в пальцах вертел. А один раз потерял, так весь прямо как побитый ходил. Пока я ему эту игрушку не отыскал в щели между половиц. Магнитом вытянул… Вот он радовался!
— Вот видите!
— Но при чем тут волшебство? Это же так… привычка и самовнушение.
— Да, если обычный холо. А если…
— Что обычный? — удивленно перебил Валентин.
— Холо… или йхоло. На разных гранях в разные времена по-всякому называли. В Реттерберге, например, просто оло… Это ребячий талисман. Но бывает еще критта-холо. Талисман, который заряжен энергией взаимопроникающих полей Великого Кристалла… Этих критта-холо всего два десятка известно. Ходят, например, по рукам несколько старинных монеток с профилем трубача Юхана. Или самопишущий карандашик-огрызок, тоже критта-холо. А раньше, в древности, у арабов это были кувшины и лампы. В замкнутом латунном пространстве энергия держится замечательно. Вот и пошли сказки про джинов… А на Полуострове (это название страны такое — Полуостров) у мальчишек водился говорящий кристаллик — Яшка. Только он потом улетел и превратился в звезду…
— Чудеса твои, Господи… — без всякой насмешки и недоверия сказал Валентин…
— Ага, — совершенно по-простецки согласился Юр-Танка. Будто речь шла о вещах самых обычных. Шмыгнул ноздрей, сильно согнулся, вытер нос о коленку и объяснил с виноватинкой и досадой: — Главное, не всегда сразу поймешь, что у тебя в руках критта-холо. Он ведь себя никак не проявляет, если не умеешь обращаться… Вот, например, давно ходила среди командоров медная пуговица. Ну, обыкновенная, с морского мундира, на ней якоря, шпага и солнышко. Обычно ее на шнурке носили, на шее, как амулет. И до недавней поры никто не знал, что она тоже… Думали — просто знак отличия командоров.
— А что это такое? Кто такие командоры?
Юр-Танка глянул укоризненно. И в то же время — с чисто ребячьей подначкой:
— Ну и глушь тут у вас! Даже про командоров не знаете.
Валентин слегка обиделся за свою «грань».
— Может, это просто я не знаю. Такой вот необразованный…
Юр-Танка сказал серьезно:
— Да нет, если бы до ваших краев дошло, вы знали бы в первую очередь…
— Почему?
— Командоры — это… В общем, это еще с древних времен идет. Они, конечно, и не назывались раньше командорами. Просто были люди, которые защищали детей. Во время всяких несчастий, эпидемий, войн. Они вообще хранители от всякого зла. Они говорили, что именно в детях надежда на хорошее будущее. Взрослые теряют
— Это что же? Общество такое? Орден? — заинтересованно спросил Валентин.
— Не знаю… Иногда в разных местах возникают командорские дружины. Но даже не в этом дело…
— А в чем же?
— Наверное, в самой идее, — совсем по-взрослому отозвался князь.
— Но идею-то надо осуществлять…
— Вот и осуществляют. По мере сил, — тем же тоном сказал Юр-Танка.
— А все-таки почему «командоры»? Как-то не вяжется это… с заботой о маленьких. Каменный гость вспоминается, этакая зловещая фигура…
— Пушкин тут ни при чем, — оживился Юр-Танка. (Начитанный оказался средневековый пацаненок, юный владыка феодального княжества; и, значит, на многих гранях Великого Кристалла известны были творения Пушкина.) — Командорами их стали звать, наверно, со времени капитан-командора Красса. Был в истории Западной Федерации такой морской офицер. Он, говорят, приютил у себя бездомного пленного мальчишку. Во время войны… Они подружились, а потом этот капитан то ли эскадру для защиты детей создал, то ли еще что-то. В общем, жизнь посвятил… Это не совсем ясная история. Знаю только, что с мальчишкой они сперва были врагами, и тот спас от Красса свой родной город…
— Как трубач Юхан?
— Да… Красс хотел обстрелять город Реттерхальм с броненосца, а мальчик заманил корабль на мель и что-то навредил в орудии… Таких историй про Хранителей много…
— Историй — про кого?
— Хранители — это такие люди… И ребята, и взрослые — те, кто спасал людей от всяческих бед. В разных краях про них много разных легенд. Кое-где им даже храмы ставят. Так и говорят иногда — Святые Хранители. Считается, что они и сейчас сохраняют чудесную силу…
— То есть это религия такая?
— Ну… не совсем. В Хранителей верят люди разных религий. И даже такие, кто в Бога не верит.
Валентин скользнул глазом по тоненькой цепочке на мальчишкиной шее. Мелкие колечки серебрились под луной. То, что висело на цепочке, было спрятано под майкой.
— А ты… — сказал Валентин со спокойной осторожностью, — веришь в Бога?
Юр-Танка медленно поднял взгляд.
— А почему вы спрашиваете?
— У тебя образок на шее. Или это амулет? Или… может быть, критта-холо?
Мальчик сидел не двигаясь, и Валентин уже пожалел о вопросе. Но, вдруг завздыхав и зашевелившись, Юр-Танка вытащил из-под майки медальон. Положил на ладонь и показал Валентину. Под лунным лучом сверкнула цветная эмаль, и Валентин увидел склоненные друг к другу женскую и детскую головки. Как на тетушкином серебряном образке… Но разглядеть он не успел, Юр-Танка повернул медальон к себе. Сказал тихо:
— Это мамин образок… Мамы давно уже нет, а он… вот…
— Ты меня извини… — выдохнул Валентин.
— Да за что же… — Юр-Танка поднес образок ближе к лицу. Может, чтобы прикрыть от Валентина заблестевшие глаза. И сказал совсем уже еле слышно: — Это старинная работа. Очень тонкая, сразу не разглядишь… А я попросил наших мастеров списать с него большой образ. У нас есть хорошие мастера. Они так и сделали. И поставили этот образ в церкви Матери Всех Живущих. Это на Дикой равнине церковь построена, на пограничной полосе, чтобы никто больше не воевал там…