Сказки октябрьской ведьмы
Шрифт:
Девочка молчала, но плакать перестала и не стала возражать, когда ведьма повела ее за руку из леса. Вернее, как из леса? Не похоже было, что лес желал их выпускать. Сколько бы они не брели буреломами и рощами, деревья все также нависали над ними рыжекудрыми великанами, а под ногами хлюпала мазкая почва. Чтобы малышка не боялась, ведьма без умолку болтала, а сама соколиным взором высматривала тропу, уже начиная волноваться.
– Зачем же ты пошла в лес в такую хмурую пору? – сокрушалась ведьма. – Это
Словно отвечая ей, в кронах тоскливо загудел ветер, сбивая на землю влажные размякшие листья. Сюда, вниз, ветер не доставал, но от его звериного воя становилось не по себе.
– Вы ведь осенняя ведьма, верно? – вдруг тихо спросила девчушка, подняв на ведьму огромные тусклые глаза.
– Верно, – слегка удивленно кивнула та, – но тебе не стоит меня бояться. Не все ведьмы плохие.
– Я знаю, – как-то по-взрослому ответила малышка, – я и не боюсь. А когда мы уже придем?
– Скоро, – попыталась убедить ее ведьма, хотя и сама уже не ощущала особой уверенности.
– Мы что, заблудились?
– Нет, конечно, – с горячностью возразила ведьма.
У нее не было ни малейшего повода сомневаться в лесе – в ее родном лесе, которому она доверяла, как себе самой. Лес ни за что бы ее не подвел. Поэтому ведьма запихнула поглубже свои потаенные тревоги и с новым приливом бодрости повела девочку сквозь заросли.
Они петляли по лесу так долго, что ноги у ведьмы отваливались, а подол юбки весь изгваздался. Лицо было мокрым и липким от противных, срывающихся капель. Ведьма готова была застонать и сдерживалась лишь потому, что видела, как стойко себя ведет девочка. И в тот самый момент, когда сил у нее почти уже не осталось, из-за налитых туч вдруг выпорхнуло солнышко, и капли на хвое заиграли радугой тысяч хрустальных ожерелий, а листья под ногами в ту же секунду превратились в янтарную слюду миллиона оттенков.
А в следующее мгновение взъерошенные сосны расступились, выпуская парочку, точно из мрачного кокона, в озаренный закатным светом мир полей и дорог.
Ведьма мысленно поблагодарила лес и повела девочку вдоль поля. Мокрая трава ласкалась к ногам, растрепанные дикие колоски шаловливо брызгались прохладными каплями. Вдалеке, за покрытыми зеленоватыми проплешинами горами, уже марило, рассыпая огненные перья, разрумянившееся солнце.
На холме, откуда до городских ворот было пару минут ходу, девочка потянула ведьму за руку и остановилась. В багряных лучах ее глаза словно бы тоже горели алым.
– Дальше я сама! – сказала она серьезно и повторила для пущей убедительности. – Сама!
– Что ж, ладно, – согласилась ведьма – она слишком устала, чтобы спорить, – будь осторожнее.
– Угу, – малышка махнула на прощанье рукой, – спасибо, ведьма.
Небо догорало. Потемневший лес, отмытый и какой-то несчастный, играл особенно
«Какая необычная девочка, – думала ведьма, шагая к дому, – нужно будет обязательно испечь для нее печенье.».
– Вот же глупая ведьма! – фыркнула малышка, провожая взглядом исчезающую за полями крохотную фигурку ведьмы. – Девчонка!
Рассмеялась, скинула человеческий морок и упорхнула бродячим огоньком в лес.
Сказка восьмая. Запах корицы и гвоздики
Ведьма почувствовала их присутствие еще задолго до того, как сестры переступили порог ее дома. Их магия переливалась в разнеженном воздухе, заставляя его звенеть хрупким морозом. Лес смолк в напряженной тревоге, и только нервно раскричались черные с проседью вороны. Небо расплывалось над деревьями потоками грязной воды, в которой прополоскали кисточку, но грозой пока не пахло.
Ведьма вышла им навстречу с букетом из кленовых листьев, омелы и трепетной аронии. От волнения кровь бурлила, как жгучее солнечное вино. Боялась ли она этой встречи? Нет, не совсем, ведь они были ее сестрами, такими же осенними ведьмами, как и она сама. Однако их приход всегда предвещал миру встряску, а значит, и ей тоже.
Сестры явились из-за темного леса, в тот томный час дня, когда солнечный свет лениво, точно патока, перетекал по дощатому полу; улицы были залиты мандариново-рыжим сиропом, и каждым овладевала сонная ленность: будь то кот, человек или альв. Дневная работа близилась к завершению, а до вечера оставалось еще несколько часов. Минуты тянулись неохотно, словно застывающая смола.
Сестры вышли из леса в сопровождении целой свиты лесных созданий – неясытей, куниц и барсуков, и в грациозном безмолвии спустились по склону. Листья шуршали под их замшевыми сапожками, точно свежевыпавший снег. Подолы их мантий, отороченных мехом, волочились следом, прорастая коричневой травой и физалисом, а солнечные ленты вплетались в их роскошные длинные локоны цвета соболиной шкуры.
Их головы украшали пышные венцы из бронзовых листьев, спелых венчиков рябины, поздних лютиков и голубых еловых веточек, платья же были простыми и безыскусными, лоснящеся-белыми, с золотым отливом, единственным украшением которых служили ягодные бусы. Но невзирая на это, они выглядели чарующе-прекрасно, как последние дни осени.
Конец ознакомительного фрагмента.