Сказки острова Бали

Автор неизвестен

Тогда Деви Ренгганис послала его в Даху. Принц поехал туда с большой неохотой; но, когда он увидел дочь раджи Дахи, он узнал взгляд Деви Ренгганис. «Это она и есть»,- подумал он и попросил ее руки. Ему пришлось преодолеть много опасностей и испытать много приключений, прежде чем они поженились. Есть добрая сотня рассказов и театральных представлений об этих приключениях, но не все знают, что принц в глазах своей невесты увидел взгляд Деви Ренгганис.

Когда он наконец

ввел принцессу Дахи в свой дворец, он был совершенно счастлив. Но как он ее ни любил и как ни хотел дальше любить, он нередко прокрадывался в самую тенистую часть сада, чтобы найти там Деви Ренгганис, его первую, неутоленную любовь.

– Я думал, что принцесса Дахи это ты, - жаловался он. Но у жены другая улыбка!

Тогда Деви Ренгганис послала его в Сингасари, и, когда он увидел улыбку дочери раджи, он подумал: «Это она, это улыбка Ренгганис!» Он решил сделать ее своей второй женой, но только после многих трудностей смог ввести ее в свой дворец. Он был влюблен в свою новую жену, но часто ускользал от нее в сад и жаловался:

– Тебя одну я могу любить всем сердцем. Будь моей, Ренгганис!

Но она оставалась неколебимой, и, когда принц сказал, что ни у одной женщины нет ее легкой походки, она послала его к другому двору, где он опять влюбился в дочь раджи, потому что узнал в ее легкой поступи Деви Ренгганис.

Так шла любовная жизнь прославленного Панджи из Корипана.

Многих женщин любил он, многих ввел в свой дворец, но во всех искал одну: свою недостижимую первую любовь, Деви Ренгганис.

Много вечеров приходил он к ней в сад, и Деви Ренгганис тоже полюбила его. Она поняла, что ни с одной принцессой он не может быть счастлив, и решила обнять его, даже если это принесет ей смерть.

Луна снова сияла серебряным светом, когда принц наконец смог обнять свою возлюбленную. Но - ах!
– когда он взял ее на руки, она расстаяла, стала облаком и поднялась к вершинам гор.

В ту же ночь принц оставил свой дворец, чтобы предаться покаянию в чаще леса. Он не ел и не пил, его наполняла только одна мысль: Ренгганис. И наконец боги сжалились и превратили принца во время землетрясения в гору. Рано утром на вершину этой горы ложится облачко: Это Деви Ренгганис и Панджи из Корипана обнимают друг друга.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Просматривая около трех сотен народных рассказов, хранящихся в собрании Киртья Лифринк - ван дер Тюк (Сингараджа, Бали) (Киртья ('институт') - не носящее ныне имен крупнейших собирателей балийских рукописей Ф. А. Лифринка и Г. Н. ван дер Тюка и основанное в 1928 г. древлехранилище, занимающееся собиранием и копированием рукописей на древнеяванском, среднеяванском, балийском и са-сакском

языках (сасаки - население соседнего с Бали острова Ломбок, находившегося под властью балийских раджей с конца XVIII по начало XX в.).
– Примеч. ред), откуда были почерпнуты все 55 сказок моего сборника, я не могла не отметить, как вариативен этот материал. Например, в сказке о бедной и богатой женщине используется как завязка мотив поисков вшей: бедная должна искать вшей в голове богатой или бесплатно стряпать для нее. Но тот же мотив может выступить и в сказке о падчерице и великанше (В публикуемом сборнике нет сказки о падчерице и великанше, в сказке же «Две сестры», где с великаншей встречаются работящая младшая и ленивая старшая сестра, мотив искания в голове сохранен.
– Примеч. ред) и может отпасть. Использовав этот мотив один раз, я почувствовала себя вправе отбросить его во втором случае, когда он случайно появился в подлиннике.

В «Балийских рассказах о Половинке» (Balinesische Erzahlungen vom Halben, hrsg. u. iibers. v. Dr. C. Hooykaas. W. v. Hoeve, Den Haag) помещены шесть различных версий этого рассказа; я скомбинировала все мотивы вместе, как это мне казалось уместным для данной книги.

Так же многолик материал рассказов о Панджи, и начало каждого варианта, например изложение того, как принцесса попала в лес, кажется совершенно произвольным. В Киртье собрано около сорока таких рассказов, к которым я когда-нибудь надеюсь вернуться. Я пересказала здесь только несколько, очаровавших меня. Только в 55-й сказке, последней в моей книге, использован небалийский мотив, а именно то, что Панджи влюблялся в других принцесс только потому, что они напоминали ему о Ренгганис (Ангрени). Этот мотив взят из сказки «Ангрени из Палембанга» (См.: R. M. Hg. Poerbatjaraka. Panji-Erzahlungen im kritischen Vergleich, c. 157 (Bibliotheca Javanica 9)).

В четвертой сказке, «Хитрый дурачок (Ангклунг Гаданг)», я в некоторых местах следовала переводу д-ра Я. М. Свеленгребеля в «Миньяк».

В одиннадцатой сказке, «Бинтанг Лара», я позволила небесной деве, после того как она создала белую ворону, вернуться на небо, отклонившись от балийского подлинника, где ей приходится идти в человеческий мир.

В «Безобразном музыканте» конец сказки - мой собственный.

Почти все эти сказки можно прочесть в балийском подлиннике, перепечатанными на машинке латинскими буквами, в Лейденской университетской библиотеке, в отделе восточных рукописей Legatum Warnerianum.

Источник:

Парникель Б.Б., Миркина З.А. 'Сказки острова Бали' - Москва: 'Наука', 1983 - с.272