Сказки-притчи для взрослых
Шрифт:
– Ну-у-у, да.
Воцарилось молчание.
– Окрасом!..
Толпа загудела. Послышались удивленные возгласы. Даже взрослые звери, зная, чем закончится рассказ Старой Плешивой обезьяны, поддались общему настроению
– Да-да-да! Окрасом!
– Тогда какие же у них были дети?
– пробормотала Бегемотиха.
– Дети?
– переспросила рассказчица.
– Они были...
Толпа притихла...
Обезьяна в очередной раз припалила сигару, закурила и медленно подняла свою морщинистую морду.
Темнота давно окутала все вокруг, черное небо слилось
Звери тоже уставились на небо. Цикады неистовствовали...
– Они были ОРАНЖЕВЫЕ!
– прошамкала Обезьяна.
Звери, оглохшие от тропической тишины и духоты, завороженно смотрели на небо. Они видели звезды, которых становилось все больше и больше. Звезды то сливались в одно большое пятно, то распадались на составляющие, то оформлялись в звериные силуэты Жирафы и Леопарда, то в кучку разномастных звериных детишек. Причем каждый видел своих сородичей: Зебра - маленьких зебрят, Слоненок - слонят. И все они то увеличивались, то уменьшались, но большой оранжевой толпой бежали за единственными мамой и папой.
ВЕСЬ МИР В ХРУСТАЛЬНОЙ ПЕПЕЛЬНИЦЕ.
– ...Ну ты и дрянь! Кто тебя сделал? Развалилась, как последняя шлюха!
– Да ты на себя посмотри! Сложился в три погибели. И кроме следов от щербатых зубов больше ничего и не имеешь!
– Ха-ха! А ты что имеешь? Следы от помады?..
Так они, два сигаретных окурка, лежали в хрустальной пепельнице и молча ворчали, доказывая свою значимость.
В течение дня к ним присоединились еще пара собратьев. Свободного места в пепельнице поубавилось. Вскоре и вовсе стало тесно и неуютно.
Дверь в кабинет скрипнула. Вошла грузная, слегка косматая женщина с мокрой тряпкой. Одним движением опрокинула пепельницу в черный мусорный пакет и уже пустую, вытерев тряпкой, поставила обратно на стол.
Окурки закувыркались вместе с другим мусором, еще пытаясь сохранить никому не нужную важность, полагая, что несколько часов жизни, проведенных в пепельнице, - это весь мир.
ВЫСОКАЯ ЛЮБОВЬ.
Они родились, повзрослели и полюбили друг друга высоко над землей, в большой синей туче. И вот, когда пришло время, они, крепко взявшись за руки, пообещав друг другу быть верными, шагнули на тернистый путь совместной жизни и полетели вниз, к земле.
Две капли: Она и Он. Они летели всю долгую семейную жизнь, ругаясь и мирясь, выращивая детей и строя планы на вечное будущее. Они были счастливы. И длилось это очень долго, как одно мгновение...
Почти долетев до земли, они ударились о металлический турник на детской площадке и разлетелись в разные стороны: Она попала в водяной водоворот небольшого веселого ручейка, а Он - на траву под деревом.
Она с ручейком влилась в какой-то коллектор, потом попала на очистные сооружения, а затем поток мощной струи выбросил Ее в огромный водоем. Солнце припекало, и Она, выныривая на поверхность воды, почувствовала, что потихоньку взлетает!.. 'Испаряюсь', - подумала Она. И, несмотря
Корни дерева как насосы качали влагу из земли. Он уже забрался на самую крону дерева, пробегая по жизненно важной системе зеленого растения, постоянно думая о Ней, утешая себя, что все хорошо, ибо плохие известия долетают быстро... 'Вот он Я! В гуще прекрасного соцветия! Скоро появятся семена, и если Мне очень захочется, Я обязательно упаду на землю!'
И вот Они встретились! Она летела теплым дождем к нему, а Он, раскинув зеленые объятия молодого побега, с нетерпением ждал Ее, чтобы опять встретиться и опять расстаться на какое-то непродолжительное время, а потом, преобразившись, опять встретиться - потому что так надо.
Они родились, повзрослели и полюбили друг друга высоко над землей...
НОСОК.
В комоде стояла необычная тишина, пока хозяева были дома. Как правило, когда они уходили, бытовая болтовня домашнего скарба, перемежаясь с тиканьем часов, набирала обороты, вытесняя безмолвие.
Выдвижной ящик был доверху завален носками, в основном мужскими. Вид они имели отжатый, высушенный, все были разной цветовой гаммы. Где-то в уголке аккуратно сложены новые, еще не распакованные трикотажные изделия, явно чувствовавшие свое превосходство.
Банковал Шерстяной Носок. Его побаивались, так как лет ему было немерено, был он всегда один, не в паре (хозяин - одноногий дед), связан вручную из какой-то толстой серо-буро-малиновой шерсти. Сбоку было присобачено украшение непонятного вида, но то ли стерлось от времени, то ли застиралось. Одним словом - Носок!
– И не стоит так зазнаваться!
– громко прошерстел Носок, поглядывая на стопку новичков, черных, еще не распечатанных.
– Не все новички долго живут, так как жить в паре могут все! А вот оставшись один... вот это геройство!..
Старый Носок продолжал вещать. Рядом лежал Светло-Серый в черную полосочку. Он, открыв трикотажный рот, внимательно слушал, боязливо поглядывая по сторонам - не потерялась ли вторая половинка, - и успокаивался, найдя ее рядом. Он был еще не очень застиран и достаточно крепок, но, слушая, понимал, что удержаться на этом свете непросто, ибо служить по назначению - это аксиома, а вот как дальше, если что...
Дверь в квартиру с шумом открылась. Пришли хозяева. Послышались голоса взрослых и детей. Через какое-то время маленькая девочка подошла к комоду и открыла выдвижной ящик. Носки замерли. Что ей нужно?
Взгляд ее остановился на Светло-Сером в черную полосочку. Подхватив его маленькой ручонкой, она побежала к бабушке. Светло-Серого обуяли странные чувства: во-первых, гордость, что он нужен, во-вторых - отчаяние, что нужен он один!
Бабушка взяла полосатый носок, набила его ватой, сделала пару стежков иголкой с ниткой, и вот - куколка готова! Потом фломастерами нарисовала глазки и ротик. Ребенок радовался!
Наигравшись с новой игрушкой, девочка бросила ее на полу. Одноногий подслеповатый дед, по знакомой расцветке узнав носок, сунул его обратно в выдвижной ящик.